Кольцо эльфийской работы

– Мое имя Крис ин Дагонхорст, милорд, и я давно уже не ребенок.

– Да ты и лук не сможешь натянуть, рыцарь, – с неповторимой издевкой проговорил последнее слово маркграф.

Я презрительно усмехнулась и скопировала движения самого маркграфа, выстрелив не целясь. Наконечник воткнулся точно рядом со стрелой Стефана. Зрители пораженно затихли. Маркграф поджал губы и молча кивнул. Поклонившись, я отошла в сторону, немного досадуя на себя – можно было выстрелить и лучше. Ладно, для этого еще будет время.

Герольд громогласно объявил о начале второго этапа. Мишень отнесли на десять шагов назад, и Стефан важно вышел на позицию.

После третьей стрельбы от трех десятков участников осталось две дюжины. После пятой – полтора. После десятой – двое: я и Стефан.

Еще три этапа назад маркграф перестал играть на публику и тщательно, но недолго выцеливался. Однако сейчас пауза явно затягивалась. Десять секунд… пятнадцать… Еще немного, и у него начнет дрожать рука, столько целиться нельзя.

Взззз! Стрела улетела точно в центр мишени, и за ней тут же последовала вторая и третья. Они воткнулись почти в одну точку, образовав ровный горизонтальный ряд из подрагивающих перьев.

– Давай, малыш, – ехидно усмехнулся Стефан, уступая мне место. – Посмотрим, что ты сможешь с этим сделать.

Что я могу сделать… Вообще‑то многое, но честно говоря, мне уже порядком надоело снисходительно‑презрительное отношение маркграфа и его раздражающая ухмылка.

Стрела легла на тетиву. Я сосредоточилась. В памяти всплыли слова отца: «Отрешись от всего мира. Вокруг тебя нет ничего, кроме мишени впереди. Задержи дыхание. Тебя больше не существует. Теперь ты и есть стрела, летящая вдаль».

– Ну же, малыш! – насмешливо крикнул Стефан, прекрасно осознающий, что делает – сбивает мой настрой. Но у него никогда не было шести старших братьев, которые научили меня не обращать внимания на посторонние шумы, движения и сотрясения земли.

Стрела со свистом улетела в мишень, за ней – еще две. Не только маркграф обладал навыками скорострельной стрельбы. На мгновение воткнувшиеся в мишень стрелы образовали четкий ромб вокруг торчащего из центра древка, пока прилетевшая третья не раздробила его в щепки.

Потрясенные зрители несколько мгновений молчали, но потом все же раздались первые робкие рукоплескания. Стефан смотрел на меня, недовольно поджав губы.

– Надо же, малыш, ты все же что‑то умеешь. Признаю. Но все‑таки до статуса легендарного стрелка тебе не хватает одной малости. Ты сможешь попасть в мишень на этом же расстоянии с завязанными глазами?

– Смогу.

– Ты уверен? – саркастично прищурился маркграф. – Убежден, что не промахнешься?

Я чувствовала подвох, но тем не менее кивнула.

– Убежден. Завязывайте мне глаза.

Стефан махнул рукой, и герольд торопливо поднес ему черный платок. Маркграф лично завязал мне глаза, закрыв почти половину лица. Пришлось даже слегка поправить ткань, чтобы освободить ноздри для дыхания, после чего сюзерен еще сильнее затянул платок.

– Прошу, малыш. – Яда в голосе Стефана хватило бы для убиения пары кроликов. Я потянулась к колчану.

– Прошу прощения, милорд маркграф. У моего господина почти кончились стрелы. Я хотел бы пополнить запас.

По моим подсчетам, у меня оставалось еще штук пять. Но Стефан не стал протестовать и милостиво разрешил:

– Клади, но побыстрее. Не затягивай.

Колчан за моей спиной качнулся, а над ухом раздался едва слышный шепот:

– Они отодвинули мишень на семь шагов назад, к самому краю поляны. Учти это.

Спасибо, Даррен. Ты прикрываешь меня, как и обещал.

Пальцы вытащили первую стрелу. Я ощутила, что она из самых лучших – тонкая, ровная, лично сделанная моим любимым. Вдох, сосредоточение, отрешение от всего мира…

Глухой стук, еще один, еще и еще. Четыре стрелы торчали из мишени, образуя ровный квадрат. Последнюю стрелу я вогнала в центр и после этого стянула платок с вспотевшего лба.

Знатные зрители повскакивали со скамеек и устроили бурную овацию. Простонародье громко вопило от восторга и било друг друга по плечам. На их глазах вершилась легенда, о которой потом долго будут рассказывать длинными зимними вечерами у горящего очага. Слушатели не будут ей верить, утверждая, что такого не может быть, а рассказчики, обижаясь, в запале начнут стучать пустыми, а может быть, и нет кружками о столы, и хорошо, если не дойдет до драки.

Даррен передавал взглядом всю свою любовь. Стефан смотрел на меня словно гадюка на мышонка.

– В состязании лучников победил Крис ин Дагонхорст! – перекрикивая шум, торжественно объявил герольд.

– Крис ин Дагонхорст, – задумчиво повторил маркграф, не сводя с меня взгляда. – Я не помню такого имени…

Конечно, не помнишь. Во‑первых, я слегка изменила его, а во‑вторых, взяла фамилию мужа, как водится. А уж его род ты и не можешь знать.

– Я родом из северных земель, милорд. Вряд ли вы знаете всех землевладельцев на континенте.

– Может быть, и не знаю, – с подозрением глядя на меня, согласился Стефан. – А каким же ветром занесло тебя, малыш, в наши края с севера?

– Ветром приключений, милорд. Достигнув совершеннолетия, я поддался своему горячему желанию повидать мир и удрал из дома. На постоялом дворе в одной из деревень неподалеку я услышал о турнире и решил, что это отличный случай проверить свои навыки в деле.

Надеюсь, что пристально вглядывающийся в меня маркграф не уловил ни капли фальши. Мы с Дарреном тщательно продумали легенду, не слишком удаляясь от истины, но и не открывая того, чего посторонним не следовало знать. Стефан, казалось, принял все за чистую монету.

– Кто же тебя учил?

– Отец и братья, милорд.

– Братья? И сколько же их у тебя?

– Шестеро, милорд. Я седьмой ребенок в семье.

Стефан презрительно искривил губы.

– Тогда понятно, что ты сбежал из дома. Седьмому сыну мало что может достаться из наследства.

– Не совсем так, милорд, – возразила я. – Мне причитается неплохой кусок земель, но я не хотел оставаться дома. Мир с его чудесами и красотами позвал меня к себе.

Стефан нахмурился.

– Твои братья, малыш, тоже уехали в поисках приключений бродить по миру? Вдруг мне удастся потягаться и с ними на следующем турнире?

Я покачала головой.