Коллизия Моэля

– Ты где, мудло старое? – из устройства проглючил низкий и хриплый голос.

– А ты где, футфетишист жирный? – Прокричал и оплевал не специально весь экран гаджета.

– Третий этаж, сразу налево, седьмая квартира, увидишь тут дверь на распашку, столько из 12 участка говн… – Последнее слово утонуло в проглюченой звуковой волне, как следующим моментом был слышен чей‑то голос на фоне. – Сам ты говноед!

Не дослушивая начавшуюся словесную перепалку, я подошел к дверям лифта и нажав выжженную кнопку, чтобы его вызвать, сколько бы не жал, понял, что добираться до нужного этажа, придется пешком по лестнице.

Еле перебирая ноги поднимаясь по бетонным ступенькам, я запыхавшись дошел до нужного этажа, и пройдя чуть дальше по захламлённому мелким мусором по типу раскиданных газет и писем, пустыми разноцветными бутылками, коридору, показывая стоявшим у продубленной кожею двери в квартиру полицмейстерам свое удостоверение, что были в той же форме, что и молодой офицер, мерзнущий в одиночестве на улице, в компании ржавеющих машин, продвигался внутрь квартиры, попутно ее осматривая.

Пока я до сюда добирался, все уже успели облепить оградительной, желтой лентой все что нельзя, но в целом по внешнему виду обстановки квартиры, можно было сказать, что хозяин не был сильно озбочен уборкой своего дома: в однокомнатной обители были разбросанные газеты впитавшие различной цветовой гамме жидкости, осколки разбитых бутылок алкогольного содержания валялись по всюду, перегоревшие светильники, от чего без наших фонариков, в квартире светил только телевизор довоенных времен.

Проходя дальше, на кресле, что стояло позади окна в конце квартиры, и перед самим огромным квадратным телеящиком, отсвечивающий в своем стекле изнутри тускло‑голубым свечением, будто позировало безобразное, бездыханное тело, возле которого, на корточках что‑то разглядывал знакомый толстый, и неуклюжий мужчина.

– Фарли, что нашел? – Как только я нарушил висевшую гробовую тишину, что сохранялась до моего прихода в запущенных хоромах, толстяк от моей неожиданности дернулся и чуть не упал вперед к ногам трупа.

– Старый хрыч, нельзя быть пунктуальнее? – Он поднялся с колен, и мы поприветствовали друг друга крепкими рукопожатиями.

– Ну что там, нанюхался чужих ботинок? – На мои слова он бросил в меня уставший от вечных подколов взгляд и достал свой журнал, открывая который, показывал мне различные наброски следов ботинок, зарисованные от руки.

– Следы есть вокруг всего кресла и до телевизора, душили, смею предположить по полосе на шее, веревочкой с гардины, судя по ее крепости, потому что она не порвалась, он труп не более суток… – Тут я его перебил.

– Вокруг говоришь… – Я обошел кресло, перешагивая через пустые бутылки и взглянул в окно, в котором простирались далекие и мерцающие огни города. – Хочешь сказать, предполагаемый убийца проник через пожарную лестницу, снаружи дома? – На мой вопрос Майкл положительно кивнул.

– Размер ног судя по грязи оставленной на полу, примерно 44–45, подошва ботинок на нем была сглажена, стерта, однако рисунок ботинка от грязи сохранился.

– Старые ботинки… – Я встал напротив сидевшего в кресле трупа и наклонился к нему чтобы рассмотреть.

Склонив голову на бок, что сама по себе была опухшей и бледного цвета, с синей полос на шее от удушения, передо мной будто представлялась картина, как жертва, распивая очередную бутылку алкоголя, судя по валяющимся бутылкам у ног и капель спирта на полу, смотря телевизор на большой громкости и будучи пьяным, совсем не услышал, как сзади открылось окно и убийца, с помощью подручных средств в виде веревочки от гардины окна, что по длине позволяла дотянуться до жертвы, начал его душить, а после зачем‑то обошел его спереди, и сбежал с места преступления из того же окна, из которого и проник внутрь, потому как других следов какого‑либо вторжения и грабежа в квартире не обнаружено. Я предполагал, что это могла быть какая‑нибудь свое рода месть, потому как ссылаясь на отсутствие признаков воровства, из вышеперечисленных факторов, складывается мнение, о том, что преступление было совершенно из‑за возможно личных разногласий или что‑то в этом роде.

Внешне жертва выглядела на лет 50–55, среднего телосложения, залысинами у лба, никаких особо выделяемых черт внешности не обнаружено.

Меня потряс за плечо Майкл, и указал на прибывшего инспектора, не из нашего участка. Мы обменялись напряженными взглядами и подошли к окружению полицейских, в центре которого стояла невысокая, светловолосая женщина, кареглазая, с тонкими губами, но не притягивающими доброжелательность черта лица, имевшая, на наш нескромный с Майклом взгляд, неплохую фигуру песочных часов, выглядевшая на лет 35–45, державшая в руках черную фуражку, с вышитым номером 12‑го участка.

Она заметила как мы подходим, и вышла из своего окружения офицеров, и своим противным, высоким голосочком сказала:

– Детектив Фарли, – Они кивнули друг другу. – наслышана о ваших способностях следопыта, а вы..?

– Вивьен Моэль, детектив в звании капитана. – В момент как она услышала, как меня зовут, она напряглась и одновременно пребывала в кратковременном удивлении, потому как она широко открыла глаза и подняла брови.

– Неужели тот самый? Я бы не узнала, про вас столько россказней ходит. – Мы пожали друг другу руки, пока на ее лице медленно сползала искривлённая улыбка, после того как она узнала кто я. – Позвольте представиться: инспектор 12‑го участка Элин де Синье, это место преступления не находится под вашим контролем, диспетчер нам не заявлял, что мы разделяем юрисдикцию этого дела с 11 участком, поэтому вынуждена просить вас покинуть помещение. – Она уставила руки в бока, немного напрягая меня своим грозным взглядом.

Я не знал, что ей ответить, потому как судя по всему произошла какая‑то накладка: отправить на место преступления наряды двух близлежащих к месту преступления участков, попросту не могли.

– Диспетчер не мог напутать, если отправили и вас, и нас, значит так нужно, чтобы зацепить большую область расследования. – Он метнул на меня косой взгляд, и продолжил. – Но тем не менее, мы узнали все что нам нужно, потому adyises*.

Коренастый и невысокий мужчина стал пробираться сквозь кучку голодранцев в черной форме, с отличительным знаком числа 12 в геометрической форме круга, при отсвечивании света рядом появлялись и светоотражающие приметы, соответствующие официальному удостоверению сотрудника правоохранительного органа.

Я двинулся за ним, и мы двигаясь по коридору, обходя помойную, никем не убранную ветошь, завели разговор.

– Вообще‑то, мне кажется мы не все исследовали там. – Проговорил за спиной Фарли я.

– Будем е***ь начальство, чтобы прояснило этот вопрос. – Майкл и я спускались по лестнице до первого этажа. – И диспетчеров, иначе что это за х… – в момент ругательства перед нами возникли женщина и маленькая девочка, внешне бедно одетые, с различной сшитой тканью на себе, и лицами худые, от недоедания, которые поднимались по лестнице, в то время как мы заняли ее по ширине, мешая продвинуться им. Майкл опешил, и отодвинулся, пропуская их пройти, а я тайком на них взглянув, поймал на их лицах мельком ужас и страх. Я понимаю, что полицейские особого доверия не внушают, но чтобы испытывать настолько животный страх на лицах, я и представить не мог, и от этого мне почему‑то было неприятно.

– Ну в общем ты понял, едем, точнее, добираемся пешком и через метро вместе до участка? – Спустившись окончательно до первого этажа и стоя в фойе спросил Майкл, доставая из своей полу‑тряпичной сумки малокозырку, надевая и поправляя ее на своей лысеющей голове. – Или у тебя есть планы?