Конструктор миров: Агония науки. Том 8

Каждую мыслю записывали компьютерные системы, а он продолжал всё это обдумывать стоя на пьедестале с голограммами и оборудованием, рядом с огромным окном, напротив его величественного трона. Он всегда вёл созидательную политику и не перестанет её вести, впрочем, это трудно назвать политикой, известной на Земле, ибо как было некогда сказано: «Ложь жене – это безнравственность, ложь клиенту, коллеге, больным – это мошенничество, ложь всему народу – это политика». И сейчас правитель оглядывал эти прекрасные просторы, уже расцвело и настало утро, как же это всё давало чудесное вдохновение, просто само наслаждение!

Но тут послышались шаги…

Повелителю не нужно было оборачиваться, чтобы понять – это подходил никто иной как его сын Райдер, который поднялся наверх на пьедестал к отцу и подошёл поближе и смиренно ожидая сказал:

– Здравствуйте, отец…

– Здравствуй, Райдер, рад видеть тебя, – повернувшись и с улыбкой приобняв сына проговорил старец, на что тот ответил взаимностью. – Как проводите время?

– Отлично, щенячий патруль сейчас в саду, – тут мальчик увидел надвигающиеся к одной из частей сада тучи, – но кажется погода довольно изменчива.

– Да, воздушные слои должны циркулировать, обеспечивая лучшие условия, – вновь оборачиваясь

– Да… – тут мальчик несколько задумался, словно он хотел что‑то сказать, но не мог начать.

– Что тебя тревожит, сынок?

– Я задумался над одним вопросом. Пап, вы правите в этой огромной системе, вам подвластно буквально всё, что видит глаз, от движения космических объектов в этой системе, до каждого ростка и живых существ. Вы правите небом над планетами и на них, но сможем ли мы когда‑нибудь быть достойными вас? Хотя бы приблизиться к вашему уровню и пониманию?

Такой вопрос не мог получить быстрого ответа, из‑за чего господин Абдуллах несколько задумался, ему стало немного грустно, а между тем это чувство накрыло приятное озарение.

– Знаешь Райдер, да, я действительно Властелин наук и правлю в этом скоплении галактик, но важно помнить, что как бы я ни старался, я не в силах изменять законы природы, я им подвластен также как и вы, я также совершаю ошибки и могу быть не прав, могу быть категоричен, либо что‑нибудь не учесть, яркий пример – это мой последний спор с профессором, когда вы за них заступились. Но, если говорить о том, достойны ли вы, то вы более чем достойны, ибо хоть вам ещё очень много чего есть поучиться, вы уже достигли не малых высот по самым различным специальностям, вы понимаете этот мир с самых разных точек зрения.

– Но учиться можно лишь преодолевая препятствия, но не такая уж и большая часть среди них – природная, некоторые трудности или преграды породили вы, отец. Конечно, вы создали этот мир и дали нам огромные возможности, но иногда ведь оказывается, что создаваемые малые трудности, проблемы, возьмём в пример, то же создание Кейп‑Сюзет, где есть экономика, а не порождена как идеальная система или некоторые другие города, вы имея возможность создать нечто лучшее, порождаете то, что хуже или создаёте что‑то хуже, я нисколько вас не осуждаю, но почему?

– Довольно мудрый вопрос, Райдер, но на него у меня есть ответ. Каждый из вас, как я уже говорил, должен учиться и продвигаться, также как и я. Но разница в том, что если вы сразу будете сталкиваться с природными трудностями, к примеру полноценными экспериментами, проектами, сложными философскими или иными трудностями, то вы их попросту не вынесите. Выражение о выживании приспособившегося – верна, но и крайне жестока. Я же максимально не заметно для вас создаю малые трудности, словно задачи, но их эффективность и разница от обычных задач в задачниках в том, что их результат даёт свои плоды, он полезен.

Более того, я всегда должен удерживать тонкую грань правосудия, своего рода равенства, этот мир лишь кажется несправедливым, на самом деле нет ничего справедливее его, по крайней мере в его же пределах. Каждое слово, каждое действие в нём чётко измерено и имеет свою награду. Я получил такое могущество, но сколько страдал, вы родились здесь таковыми, но и трудности перед вами большими, ведь насколько дальше прогресс, настолько труднее его двигать.

Мальчик задумывался над словами отца, как же удивительно это всё, трудно сказать, что что‑то белое или чёрное, даже серым трудно назвать, ибо не может быть всё однотонным, это цветная и чёрно‑белая, и серая палитра одновременно или скорее, то, что очень даже трудно хоть, как бы то ни было, описать – эта жизнь. Но мудрость на то и мудрость, что она приходит с опытом, и кто не задумывается об одном, другой испытывает на себе, примером тому сам Абдуллах, которые много раз уходил в крайности, даже сейчас, но каждый раз он старается вновь вернуться в лучшее положение и идти дальше, каждому есть куда расти.

– Но у нас ведь получиться?

– Уже получилось, – повернулся к сыну и присел на корточки правитель, смотря прямо в глаза мальчика и добро улыбаясь. – Ведь даже если не будет всего этого, главное то, что у вас в сердце, то какие вы, каждый из вас подобен драгоценную камню, но тёплому и нисколько не холодному, одновременно с этим каждый из вас имеет свою огранку, каждый может стать совершенней, каждый индивидуально по‑своему, поэтому к каждому я подхожу иначе. К тебе с добротой, к Мьюту – с мотивацией, к Табалуге с мудростью, а порой меняю местами эти виды, но так, чтобы каждому из вас было удобно. И так ваша душа становится лучше.

– А кто вас этому научил? – спросил мальчик.

– Мой Повелитель, – проговорил отец. – Я тоже был таким как вы, но Он указал мне мой путь, подошёл ко мне лучшим путём, подходящий только для меня, поэтому я такой, а вы со временем будете даже лучше.

– Правда?

– Конечно, правда, – проговорил правитель и крепко обнял своего сына.

Мальчик был очень даже рад такому доброму жесту и прижался к своему отцу. Спустя некоторое время они попрощались, и мальчик направился к своим товарищам – в сад, который был отсюда виден. Абдуллах вновь стоял один, но тут ему пришла новая гениальная идея…