Король-убийца

Вальтэриан промолчал, бесстрастно глядя в небо, под которым простирались его владения. По выражению лица короля невозможно было понять, как задели его слова тёти.

– Я не желаю причинять тебе боль, – продолжала она, довольная произведённым эффектом. – Ты и сам видишь, чувства к леди Фаиэ опасны. Они лишают тебя сдержанности и рассудка. Слова о ком‑либо не должны нарушать душевный покой властелина мира.

– Знаю, – сквозь зубы процедил Вальтэриан.

– Ты стал недооценивать предателей, – заметила Еликонида. – А в молодости смотрел на мир реально. Беатриса – болезнь, которую нужно вытравить из твоего разума и сердца. Чувства – слабость. Тот, кто любит, уязвим. Запомни! Не позволяй чувствам брать вверх. Слабые на троне не задерживаются.

– Вы стоите не перед простым мужчиной, – напомнил король. – Я умею контролировать низменные порывы. Поэтому правлю много лет. Любовь мне не присуща. Я удовлетворял потребности за счёт Беатрисы Фаиэ, не более. У меня нет слабостей. Просто я собственник. Мне не нравится думать, что моя вещь в чужих руках. Полагаю, это характерно для всех правителей.

– Мир у твоих ног, – указала на бескрайние просторы севера Еликонида. – Ощущать себя хозяином всего для тебя норма.

– Я Колд, – гордо произнёс Вальтэриан. – Лёд у меня в крови. Он подавляет любые эмоции. Ни одна леди меня не окрутит. Не думайте об этом. Я презираю всё, что делает магов слабыми.

– В крови лёд, в сердце камень, – одобрила эльфийка. – Так и должно быть, мой мальчик. Лучше умереть, чем позволить слабости проникнуть в сердце и разъедать его, подобно червю. Ты обязан быть сильным, мудрым и бесчувственным, как твой отец, король Зигфрид. По‑другому не выжить.

– Жизнь в столице напоминает войну, – проговорил король. – Но на поле боя ты хотя бы знаешь, кто поднял против тебя меч. Здесь же нескончаемое противостояние сил, знаний и интеллекта. У кого их больше, тот победит. И не факт, что перед смертью ты его увидишь.

– Мы должны держаться вместе, племянник, – заглянула ему в глаза Еликонида. – Тогда никто не заберёт у нас власть, данную по праву крови.

Вальтэриан кивнул и ушёл с балкона. Кроме побега бывшей любовницы его тревожило отсутствие кузена. Он боялся, что Норд попал в неприятности. Однако ничего для поиска не предпринимал. Король чувствовал: опасения напрасны и кузен прибывает в безудержном веселье, как подобает молодым богачам. Подозрения оказались верны.

В самом дорогом борделе Сноуколда, на огромном ложе, лежал лорд Норд Колд. Его короткие серебряные волосы взмокли от пота. Крепкое тело содрогалось в конвульсиях после ночи с умелыми куртизанками. В зеркалах на потолке и стенах отражалось заспанное лицо с кругами под глазами.

Кузен короля встал, лениво откинул тонкое одеяло и принялся застёгивать синюю рубашку. Он не заметил, как сзади подошла женщина, прикрытая одними волосами, и обняла его за плечи.

– Отстань, голова болит! – отстранился Норд.

– Милорд ещё чего‑нибудь изволит? – полюбопытствовала куртизанка, не желая отпускать богатого клиента.

– Карета моя у входа? – прорычал лорд, прислоняя ко лбу холодную бутылку из‑под хионфлорского вина.

– Да, мой господин, – промурлыкала обольстительница.

– Пошла вон, – указал на дверь Норд. – Время закончилось. Тебе я заплатил.

– Как скажете, – покачнулась куртизанка, имитируя поклон.

Кузен Вальтэриана откинулся на вишнёвые подушки и зашипел, страдая от похмелья. На полу валялись пустые бутылки вина, разбитый кубок и одежда.

Ночью Норд здорово повеселился с друзьями‑лордами. Наутро пришло время платить головной болью, тошнотой и криками опекуна‑короля, который точно доволен не будет. Друзья давно уехали. Но нежелание Норда возвращаться в замок мешало последовать их примеру. Он нежился в кровати, пока солнце не стало выедать глаза.

К обеду лорд оделся и покинул красное здание борделя. Морозный воздух охладил изнеженного парня. Тот покрылся мурашками и быстро запрыгнул в карету. Кучер ударил тройку белых единорогов, и они пустились в галоп, везя голубую карету с помпезными вензелями.

Звон копыт эхом разнёсся по столице. Колокольчики на дуге зазвенели, оповещая, что Норд Колд едет. Карета неслась, заставляя прохожих сторониться. Кучер кричал: «Эх, разойдись!» Он знал: молодой господин любит пафос, и гнал коней, не жалея сил. Ведь пьяный Норд щедр и за особое старание доплачивает. Однако из‑за плохого самочувствия лорд не обратил на кучера внимание.

Он лёг на сиденье, обитое крокодиловой кожей, и раздосадованно вздохнул, вспомнив об опекуне. «Теперь придётся выслушивать бредни Вальтэра, – проворчал Норд. – Я не сын ему, чтобы подчиняться! Зачем мне жить по его указке? Это моя жизнь. Завещал бы корону, тогда ладно. А так, пусть к болотным тварям катится!»

– Приехали, милорд! – раздался зычный голос кучера.

– Уже? – подскочил лорд. – Ладно, выхожу.

Он встал, шатаясь, и побрёл в замок. В своих покоях Норд с удивлением обнаружил Вальтэриана. Тот сидел на высоком стуле, закинув нога на ногу, и пристально смотрел на кузена.

– Мне доложили, где ты провёл ночь, – сказал король. – Не сыщики. Служанки шептались. Я услышал и потребовал рассказать.

– Что в этом такого? – угрюмо поинтересовался Норд. – Я мужчина. Иметь женщину моя естественная потребность!

– Имей сколько угодно, – фыркнул Вальтэриан. – Да только так, чтобы об этом не шептался весь Альтаир, и я точно знал, где ты. Тебя могут похитить. А меня шантажировать твоей жизнью.

– Вы забудете про меня и всё, – заявил Норд. – Шантажировать вас мной бесполезно.

– Ты сын моего покойного дяди Феликса, – поднялся король. – Ты Колд! Не хочу, чтобы пролилась кровь члена нашей династии.

– Семейные узы, – с издёвкой проговорил кузен. – Прелестно! Вы заботитесь обо мне с сестрой после того, как ваш отец убил нашего ради трона. Премного благодарен!

– Мир завоевал Зигфрид, – напомнил Вальтэриан. – Феликс пытался его свергнуть. Казнь бунтовщиков – логичное следствие восстания.

– Разумеется, – проворчал Норд.

– На карете тоже катайся аккуратнее, – продолжал король. – Благо в прошлый раз ты простолюдина сбил. Переехал бы лорда, затыкать родственников пришлось бы не мечом, а деньгами.

– Вам ли слухов бояться, – скривился кузен. – Вы сами‑то…

– Я выбираю жертв из тех, за кого некому вступиться, – пояснил Вальтэриан. – Мнение других мне безразлично.

– С Паулин вы просчитались, – хмыкнул Норд. – Граффиасы весь юг подняли на войну.

– Как поднялись, так и полягут, – пообещал король. – Мы подавим восстание, когда я сочту, что южане достаточно ослаблены осадой.

– На этом лекция о правилах поведения закончена? – полюбопытствовал кузен.