Кукольный домик. Следствие ведёт Рязанцева

«Синдром внезапной детской смерти – внезапная смерть от остановки дыхания ребенка до года, без предшествующих признаков». Она даже не слышала о таком. Впрочем, откуда, у нее ведь нет детей. И никогда не будет.

Ее охватил озноб. Внизу живота заныло.

– И что случилось с третьим ребенком?

– Врач на этот раз предложил нам подстраховаться и купить специальное одеяло с датчиками, это какая‑то экспериментальная научная разработка.

– И вы купили?

– Да.

– Но, как я поняла из ваших слов, третий ребенок тоже умер.

– Да.

– И тоже от СВДС?

– Я так думал, но…

– Подождите, давайте по порядку. Вы приобрели одеяло и им воспользовались, но ребенок все равно умер?

– Да.

– То есть прибор оказался неэффективным?

– Нет, он был эффективным, даже чересчур, пищал все время… Это тяжело было вынести, я специально взял отпуск без содержания на три месяца, чтоб помогать жене… Но отпуск кончился, я вышел на работу, и она вся извелась… И мы решили отключить одеяло, а потом…

– Потом случился СВДС?

– Да, все так и подумали, что снова СВДС…

– Что значит «подумали»? Разве вскрытия не было?

– Нет… Да… Я точно не знаю. Так сказал врач.

Лена посмотрела на часы. Матч уже начался.

– Вскрытие должно было быть. Обязательно. Не могло не быть. Раз диагноз поставили. Конечно, третья смерть от одного и того же заболевания вызывает подозрение, но, возможно, этому есть объяснение. Возможно, генетическая предрасположенность или еще что‑то в этом роде. Я не специалист в медицине, но по нашей части оснований для обвинения вашей жены в смерти детей я не вижу. Извините, мне пора идти.

– А как же это? – Мамойко ткнул в дневник.

– Но там нет никаких признаний. То, о чем пишет ваша жена, говорит лишь, что у нее нервный срыв, что она устала, такое случается с женщинами в этот период… Наверное.

– Там дальше, вы не дочитали. – Мамойко встал, обошел стол, наклонился и перелистнул страницу. – Вот. Тут. Это написано на следующий день после смерти Сонечки.

Лена мельком глянула в листок, куда тыкал Мамойко. Пробежала глазами: «Всё, что я хотела, – это чтобы она заткнулась. И это произошло».

От него отвратительно несло перегаром и потом. В пазухах подмышек обозначились темные круги. Рязанцева сто раз уже пожалела, что пригласила этого человека в кабинет и потратила на него уйму времени. А теперь не выпроводишь.

– Хорошо, вот вам листок, пишите заявление, я проверю.

 

***

На стадион она прибыла, когда игра уже подходила к концу. Стадионом это можно было назвать с большой натяжкой. Небольшое поле с истертой до песка травой и полуразвалившимся ограждением, пара лавочек для болельщиков и домик с облупившейся штукатуркой, который служит раздевалкой, вот и вся «инфраструктура». Сидеть не хотелось, и Лена остановилась на входе, прислонившись к железной стойке. По полю гоняло человек десять, кто в чем, поверх собственной формы на каждом было что‑то вроде фартука с номером. Как правильно назвать этот элемент обмундирования, Лена не знала, но ярко‑оранжевый цвет команды Сергеева ей понравился больше, чем ядовито‑лимонный соперников.

К концу второй сорокаминутки футболисты изрядно подустали. Пот ручьем стекал по их лицам, а движения были вялыми и измученными. Самым бодреньким выглядел Вадим. Завидев Рязанцеву, он запружинил ногами, бросился наперерез сопернику, виртуозно отобрал у того болтающийся между ногами мяч и что есть мочи понесся к воротам. Желание блеснуть профессионализмом сыграло дурную шутку. Размахнувшись, Вадим с силой двинул по мячу, но перестарался, отскочив от носка бутсы, мяч взмыл вверх и, пролетев над воротами, ударился в ограждение. Команда соперников радостно заулюлюкала, а Вадим, схватившись рукой за бедро, сморщился от боли.

– Разрыв боковой связки, – добрый доктор Айболит (ничего другого при виде треугольной бородки, усиков вразлет и торчащей куличом шапочки в голову Рязанцевой не пришло) вздохнул и протянул рецепт. – Полный покой.

– Так уже ничего не болит, – Вадим встал с кушетки и сделал пару шагов. – Ерунда. Первый раз, что ли?

– Не болит, потому что укол подействовал. А то, что не первый, как раз и говорит о том, что в прошлый раз рекомендации врача вы проигнорировали. Проигнорируете опять – окажетесь в операционной.

– Да ладно! – отмахнулся Вадим.

– Я все же надеюсь на ваше благоразумие, – последние слова доктор адресовал Рязанцевой и щуплому блондину из команды Сергеева, который вызвался подвезти их до травмпункта.

Лена в сомнении пожала плечами.

– Привяжем к кровати, – подмигнул Сергееву щуплый парень.

– Ага, а по кладбищам таскаться ты за меня будешь?

– Ну не всё так плохо, на кладбище вам еще рановато, а вот жесткий постельный режим необходим, – настаивал Айболит.

– Работа у меня такая – по кладбищам рыскать, – недовольно пробурчал Сергеев, отчего глаза доктора округлились.

– Выход один – отвезти его домой к родителям. Я удержать его не в силах. – Лена повернулась к блондину. – Можно еще раз воспользоваться вашей добротой, а то я только собираюсь на права сдать, а тащить 80 килограмм на себе на другой конец города…

– Не вопрос. Вы только адрес скажите, – охотно откликнулся парень.

– Эй, вы чего там за моей спиной сговариваетесь? Я к родителям не поеду, маман меня замучит своими примочками и припарками, она же повернута на ЗОЖ и народной медицине. Ленка, не бросай меня, а то залечат меня предки до смерти.

– Не залечат. Не могу я с тобой рядом сидеть, сам знаешь, а тебе уход нужен. Мать тебя и накормит, и напоит. В общем, решено, едешь к родителям.

– А ты?

– А я к своим… Из солидарности. Мать как раз вчера жаловалась, что я совсем про них забыла.

***