Лицо. Джазовая фантазия

– И я могу шагнуть в заросли и оказаться дома?

– Все несколько сложнее. Вспомни, как трудно мы сюда добирались.

– Но ты способна найти дорогу назад?

– Конечно.

– А ваша Обитель, ваша Родина? Ты покажешь ее?

– Нет… Может быть… Не знаю, как сделать. это

– Ладно. И  проехали. Что будем теперь делать? это

– Разговаривать.

– Просто разговаривать?

– Да, просто разговаривать. Человек ведь для этого создан.

– Я думал, для созидания.

– Это метод для достижения цели.

– Забавно.

Легкое облачко колыхнулось в ее зрачках.

– Я должна… Обдумай все, что случилось сегодня.

Махнула мне рукой, отступила в заросли и исчезла. А затем исчезло и все остальное. Наступила пустота…

Пустота и голос. Так я представлял Небытие.

– Здравствуй, человек!

– Не вижу, с кем здороваться.

– А если Я – Господь Бог?!

– Тем более ты можешь явиться, чтобы поздороваться.

– И ты не боишься?

– Чего? Боятся известного. Неизвестности глупо бояться, – здесь я сблефовал. Поджилки у меня ходуном ходили.

Громыхнул гром, сверкнула молния, давешний голос изрек: «Да будет Свет!» – и свет явился. Такой яркий, что я зажмурился. Послышалось: «Хм!» – и свет немного приутих.

Сцена была явно содрана с «Матрицы». В белом Ничто и Нигде висели два шикарных кресла из реквизита восемнадцатого века. Или девятнадцатого – в этом я не слишком разбираюсь. В одном из них сидел благообразный старец, над головой которого вращалось нечто, более всего походившее на белую фарфоровую тарелку без дна.

– Теперь‑то можешь поздороваться?

Пижон, хам, плагиатор, к тому же и вкус пошаливает. Я посмотрел под ноги – белесая муть, как и везде. Но я же не вишу, а стою на чем‑то! По этому «чему‑то», стараясь не показать, что руки дрожат и коленки трясутся, шагнул к стулу – ничего, держит – шагнул еще раз, уселся в кресло (жутко неудобное) и слегка поклонился:

– Здравствуйте! (Хотел было по‑украински поздороваться, но решил, что перебор будет.)

– Нешто не подобает с Господом стоя разговаривать?

– Так я ведь не верю в вас, батюшка, – нахально закинул ногу на ногу и добавил: – Мне это напоминает какую‑то среднюю постановку.

Собеседник громко расхохотался, белая муть стала кочковаться и оформилась во вполне официальный кабинет. Визави мой тоже преобразился и стал походить на банального премьер‑министра.

Я попытался перехватить инициативу.

– Вы и вправду Господь Бог?

– Я его Крестный Отец, – и он снова бурно расхохотался – вероятно, счел свою шутку весьма остроумной. – Если быть кратким, мы пригласили вас на переговоры. Дело в том, что существующий Проект, по нашему мнению, исчерпал себя, то есть провалился, и мы считаем, что его целесообразно прекратить.

– Извините, какой проект?

– Человеческая цивилизация.

Все это походило на розыгрыш, только очень уж страшненький.

– «Мы» – это в смысле: «Мы, Император Всея Вселенной»?

– Нет, по‑вашему, «группа товарищей».

– Допустим, но я‑то вам зачем?

– Будете нашим представителем. Рабочая кличка – Создатель. Будете сидеть на Небесах и вершить Праведный Суд. Поощрять. Миловать. Карать. К сожалению, жизнь показала, что символ на этом месте неэффективен. Нужна живая субстанция.

– Что же вы не соорудите для этих целей какого‑нибудь биоробота?

– Нонсенс! Биоробот, обладающий свойствами человека, – это человек!

– Вот, значит, как, – мозги мои крутились, как идущий вразнос ротор гидроэлектростанции. Наверное, так ощущает себя шахматист, попавший в цейтнот. Ситуация, похоже, серьезнее, чем я думал, и моя скромная персона является просто разменной фигурой. Надеюсь, не жертвенной пешкой. Хотя… если пешке удастся пройти все поле…

– Поскольку предлагаемая мне миссия м…м…м… уникальна, хотелось бы уточнить полномочия высокой договаривающейся стороны.

– Бросьте ерничать! Какие полномочия?! Кто успел, тот и съел. Разве вы не понимаете, что от вас все зависит!

– Стоп! С этого момента поподробнее, пожалуйста. Что будет, если я откажусь?

– Ничего! В прямом смысле этого слова. Прихлопнем Землю как мешающую муху, – он с силой хрястнул ладонью по столу. – Нет планеты – нет проблемы! вашу

– Мне кажется, для столь радикального решения потребуется желание не только тех, кто . успел

– Если растение засыхает, его выкорчевывают и чувства садовника никого не интересуют.

– Извините, но я слишком многого не понимаю. Все говорят загадками. Прежде чем принять решение, я должен полностью оценить ситуацию.

– Все говорят загадками, потому что врут. И врут подло. В последний момент, когда поздно будет, вы обнаружите, что вам подсунули одну гниль. Думайте, разбирайтесь. Только не дайте себя запутать. И учтите – с нами лучшие умы цивилизации.

Премьер‑министр кивнул, и я зажмурился от слепящего солнечного света. Опустился на землю и с наслаждением ощутил свежий запах травы. Твердь, основа, почва… Хотя и это, наверное, вранье.

Хотелось подумать, пока я один. Думать было сложно. Очень. Логика жизни рухнула, остались пазлы, которые никак не ладили друг с другом. И в центре висел вопрос: почему Я?

– Ну что, не заскучал? – неожиданно за спиной возникла Анюта, обняла меня.

– Разве здесь заскучаешь?! Скорее мозги расплавятся от напряжения.

– Дай мозгам отдохнуть. Пошли! – схватила за руку и потащила в дом по лестнице наверх (почему я раньше ее не замечал?), в мансарду с балконом и двумя креслами, между которыми стоял маленький столик. Усадила, чмокнула в щеку. – Погоди, я сейчас.