Лицо. Джазовая фантазия
– Вы не так поняли, – она смешно надулась. – Я с таким трудом спасаю вас, а вы пристаете.
– Это благодарность за спасение. Неужели вам не хочется отблагодарить в ответ? – что‑то со мной произошло. Может, из‑за падения в метро. Или на Свете все становятся такими наглецами? Том
– Кстати, а где мы: в Аду или в Раю? Мне казалось, на Рай я еще не наработал.
– Заткните фонтан. Все очень серьезно, а вы несете бредовую чушь.
– Я абсолютно серьезен. Выходите за меня замуж. Прямо сейчас. В Аду есть льготы для молодоженов?
– Ладно, бежим в загс, – вздохнула она, – пока хозяева не проявились.
– Так это не ваши апартаменты?
Ответить она не успела. Явился молодой, с белыми кудрями, пышущий здоровьем, без крыльев, но и без хвоста.
– Вам приглянулась эта модель? Будете брать? – хамовато‑лебезливо молвил Мóлодец.
– Нет, нет, нет! Пружины торчат – вся в синяках, – спутница пыталась загородить меня своей точеной фигуркой.
– Быть может, дать вам дополнительное время для тестирования? вас – лучший секс на наших образцах! Эта модель пользуется особой популярностью. Никакой синтетики, настоящие стальные пружины! УВЕРЯЮ
Он подпрыгнул и шмякнулся спиной на кровать. Она подбросила нахала метра на полтора.
– Эх! Ах! Ох! Здорово! Скрипит! Настоящая середина двадцатого века! Рождаемость стремительно растет!
– Нет уж! – девица ухватила меня за руку и поволокла прочь. – Сами упражняйтесь на своих средневековых пружинах, а нам и простенькая гидропоника подойдет. Правда, Петя? – и противненько улыбнулась.
– Я не Петя, – шепнул ей на ухо. – Зачем так резко? Что он о нас подумает?
– А ничего. Не приучили. А тебя, , я не хотела засвечивать – здесь вокруг везде чужие глаза и уши. Арчи
Оттого, что она назвала меня тайным именем, стало не по себе. Может, экзальтированная Светка проболталась?.. Она и придумала эту идиотскую кликуху. Ей нравилось бесить меня. Но это же давно было…
– Не парься, у вас ведь говорят? Я думала, тебе приятно будет. Если хочешь, буду звать тебя Афиногеном, но это так длинно. Пока выговоришь, забудешь, что хотела сказать. так
– Да нет, зови. Мне даже приятно будет. Все любимые девушки зовут меня так.
– И сколько их у тебя?
– Было две. А теперь не знаю, – и нахально уставился на спутницу, да еще ухмылочку прицепил – самому противно стало. Похоже, неслучайно мы с ней в метро столкнулись. И не такая уж она ветреная фифочка, как притворялась вначале.
– Учти, я могу быть лишь одна. Таких, как я, больше не бывает. Нет, правда, – и рассмеялась.
Шли по обширному торговому центру, похожему на московские, но не совсем. Надписи были на русском, английском и еще каком‑то непонятном. Спутница бегло оглядывалась, будто опасалась чего‑то.
– Вас что‑то беспокоит? – надоело играть в кошки‑мышки.
– Нет, то есть да. Мы оказались не совсем в месте. том
– или совсем? Не совсем
Она остро глянула на меня.
– Дела идут не так, как хотелось бы?
– Не совсем.
– Встречу в вагоне подстроили?
– Меня зовут Аня.
– Имя настоящее?
– У каждого несколько имен. На разные случаи жизни.
– Значит, все, что мы купили, можно выбросить, – до меня дошло, что во всех передрягах таскаю с собой авоську из «Ашана». – Просто так, для отвода глаз? – я огляделся в поисках мусорного бака.
– А что ты есть будешь?
– А ты?
– Ну, мне немного надо…
Тем временем вышли на улицу. Незаметную какую‑то, среднестатистическую. То ли в Москве, то ли в Берлине, то ли во Вроцлаве. Ни церкви, ни костела, ни мечети. Вернее, и то, и другое, и третье уютно притулились рядышком где‑то в конце дороги.
– Ты здесь живешь?
– Разве мы на «ты»?
– Давно.
– Что‑то не замечала.
– Раз уж есть вероятность, что нас уже нет, что это – Чистилище, почему бы еще разок не перейти на «ты».
– Зачем мы перешли на «ты»?..
– Ты знаешь поэзию? нашу
– Я знаю поэзию. Я знаю много больше тебя. нашу
– Так расскажи.
– Потому и не рассказываю. Ты не поймешь. И не поверишь. Должен . сам
– Я что‑то должен?
– Не цепляйся к словам.
– Мы живем, помираем, но разве удается нам понять хоть что‑то в жизни и смерти? сами сами
Она молчала, вглядываясь в толпу за перекрестком.
– Бред какой‑то! Как в плохом фэнтези. Соблазняют, похищают…
– Я тебя еще не соблазняла.
– И на том спасибо. Говоришь, ? Попробую… – и метнулся поперек улицы. Кто‑то вдавил педаль тормоза, кто‑то выругался вслух, но я уже был на другой стороне. Обернулся и улыбнулся. Аня растерянно смотрела на поток машин, разделяющих нас. Помахал рукой и пошел беспечной походкой. В сумке на плече продукты. Надо было, конечно, Ане отдать, но не успел сообразить. И ладно, будет чем перекусить. сам
Стремился туда, где народа побольше. Чтобы затеряться в толпе. Больше всего было у входа в метро. Правда, буква М почему‑то синего цвета. Значит, я не в Москве. А где? В Питере? В Киеве? У кого метро синего цвета?
Убегать так убегать, и метро – отличный способ. Казалось, что происходящее – непонятная игра. Тебя пинают – и ты мечешься как бессознательный мяч. Не люблю быть бессознательным. Лучше уж проиграть, но самому.
Прикладывая проездной к черному кругу, осознал ошибку. Проездной не сработает, сработать. Но мысль оказалась неповоротливее реальности – загорелись зеленые огоньки и створки услужливо разошлись. Москва, господа, Москва! И нечего мозги пудрить! не может
Мир обретал устойчивость.
– Наступна станция – «Хрещатик»…
Оп‑па! Это что же, Киев, получается? Неслабо! Браво, Анечка! Прыжок – и восьми сотен километров как не бывало. Только как же сработавший московский проездной?
