Лицо. Джазовая фантазия

– Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны, – изрекли вдруг динамики вкрадчивым девичьим голосом, который вдруг смачно гаркнул и добавил хриплым басом: – Переход на станцию «Василиеостровская»…

С логикой как‑то стало не так. Нехорошо стало. Переход с Крещатика на Васильевский остров – это круто. Заигрались, господа, заигрались…

Помнить бы, как переход в Питере на «Василиеостровскую» выглядит? И есть ли он вообще…

Перешли, сели в поезд. Кстати, пассажиры в большинстве те же. Поразительное единодушие. Что, они все следят за мной? Непохоже… Следующая станция… Поезд дальше не идет… Переход… Ба! Так я здесь уже был! Здравствуй, Анечка! Небось заждалась меня, болезного. Никуда пташечке не деться. Пойдем сдаваться. Хотя… Почему бы не выбраться на поверхность на «Хрещатике»?..

– Так я и думала. Примитивное мышление. Если уж выходить, то обязательно на другой станции, – Аня стояла, облокотившись на мраморный парапет монумента перед метро. Монумент протянул каменную длань, будто милостыню просил. И зря. Чтобы положить в нее копеечку, надо было бы стремянку притащить. Кого‑то он мне смутно напоминал… Или не напоминал?

– Продукты мои умыкнуть захотел? Признавайся.

Раз Аня шутит, значит, ничего непоправимого я не отморозил.

– Так точно. Только ты оказалась хитрее.

– Тебе повезло, что логика у тебя примитивная.

– А если бы не повезло?

– Если бы не повезло, всякое могло бы случиться. Не самое приятное в том числе.

– А что такое – «не самое приятное»?

– Например, мраморная доска с двумя датами и черточкой между ними. Вторая дата, между прочим, сегодняшняя.

– Ого! Даже так?

– Очень даже.

– Что же не предупредила?

– Ты разве спрашивал…

– И тебе не жалко было бы?

– Очень жалко. Не представляешь как. Но таковы условия.

– Условия чего?

– Игры.

– Разве мы играем?

– Жизнь – наувлекательнейшая из игр.

– Пояснить можешь?

– Нет.

– Понятно… – Я уселся на тротуар, прислонившись к стене. – Я проголодался. Есть прямо здесь будем?

– В Москве не принято сидеть на тротуарах.

– Это Москва???

– Здесь – да.

– Что‑то раньше я не встречал в Москве таких аттракционов.

– Просто , – она кивнула в сторону синей буквы М, – уже . там не Москва

– Бред какой‑то. Когда я голодный, сам на себя не похож. Тупею. Куда пойдем? «Му‑му»? Или «Макдоналдс»?

– С ума сошел? Там же отравиться можно. Поедем ко мне.

– Понятно. Процесс пошел.

– Дурак! Я не из таких девушек, с которыми можно провести первую же ночь.

– Не зарекайся. Мы же будем в одной квартире.

– Но в разных комнатах.

– Просто ты еще не встречала парня, с которым захотела бы провести первую же ночь. Кстати, выраженьица у тебя те еще. Хотя вид вполне пристойный.

– Я специализировалась по молодежной среде.

– Для тебя я молодежь? Весьма польщен.

– Не польщайся. Просто так получилось. Спохватились в последний момент.

Мы неторопливо шли по улице.

– Ты живешь неподалеку? В центре?

– Здесь никто не живет, – и, выдержав паузу, добавила: – По‑настоящему.

Мне казалось, она специально цепляет меня: «не польщайся», «по‑настоящему»… «По‑настоящему» мы еще разберемся. И постараемся не так, как хотелось бы. Первый шок прошел. Что мы, мало сказок о параллельных мирах читали? Предположение дикое, но другого пока не придумал. Разве что я в коме… Этот вариант мне нравился значительно меньше… Клиническая смерть?.. Нет, давайте будем оптимистами. Итак, вопросов масса, ответов пока ни одного. вам

Остановились у неприметной серой металлической дверцы в стене, на которой в венке из зеленых листьев (лаврушка, что ли?) были изображены скрещенные гусиное перо и то ли молоток, то ли маятник. Аня прикоснулась пальцами к маятнику и сказала: «Проходи!»

Я уставился на дверь, не понимая, с какой стороны она открывается: справа или слева.

– Ну же! – она явно издевалась надо мной.

Я примерился, подналег на дверь слева, но вместо твердой металлической поверхности ощутил пустоту и, естественно, полетел кубарем, к счастью, успев сгруппироваться – не зря мытарился на айкидо в университете.

– Какой ты ловкий, – рассмеялась Анюта, шагнув за мной.

– Предупреждать надо! – Я растирал ушибленный локоть.

– Не верь глазам своим. И вообще, ничему не верь.

– Хороша у вас тут житуха!

– Привыкнешь. Кстати, мне, пожалуй, верить можно. Хуже – не верить.

– Оптимистично звучит…

Перепасовывая реплики, я настороженно озирался. Дверь висела посреди лужайки на прорисовавшихся петлях. Один шуруп был погнут и потому недокручен. НО входили эти шурупы в никуда, точнее, неизвестно к чему крепились – у двери была только одна сторона и заглянуть за нее не удавалось. Можно было бы поставить несколько занятных экспериментов с этим искривленным пространством, но я уговорил свое любопытство несколько обождать.

Я огляделся. Деревья, отдаленно напоминающие то ли липы, то ли ясени, окружали поляну плотным кольцом. Пространство между ними заросло кустарником и крапивой. Ни одной дорожки, ни одной тропинки…

– Оклемался? Пойдем!

– Куда? Снова в дверь?