Лицо. Джазовая фантазия
Владик взял со стола вилку, размял ее как пластилин, вытянул в струну, свил из нее цветочек, повертел в пальцах, подбросил – и вилка со звоном и привычным видом упала на пол.
– Все очень серьезно, – улыбнулся он мне. Встал, взмахнул руками – и уши залепил тяжелый рок.
– Анька! Долго еще ждать?! Выпивон гони! И закусь! Травка есть? Оторвемся!
– Владик, угомонись! – вздохнула Аня.
Громила небрежно махнул рукой, и какофония заткнулась:
– Тоже жизнь! как – комедия или трагедия? А прикидывается, что ничего не понимает. Это он
– Он правда не понимает.
– Не понимает – потому что не думает. Спрашиваешь, зачем ты здесь? А мы‑то откуда знаем. Ты подумай, да у себя спроси. А потом нам расскажешь.
Владик встал, опрокинул в глотку чашечку кофе, что твою стопку водки, крякнул и шумно вышел, так что аж горница затряслась. Не успели мы вздохнуть, как вновь раздвинул дверной проем плечами:
– Обрыдло все! Вот так обрыдло! – провел ладонью поперек горла и, наконец, исчез окончательно.
– Землетрясение, – констатировала Аня, глядя на качающийся абажур, – семь баллов… Шучу. Как всегда. Здесь все шутят. Иначе тошно становится.
– Почему тошно?
– А потому, что все, что ни делаешь, – псу под хвост.
– Не понимаю.
– Потом поймешь.
Подошла и прижалась щекой к моей груди. Странно. Вчера она казалась высокой – выше меня.
– Дура твоя Алла. От такого мужика уйти!
– Ты и про Аллу знаешь?
Аня не ответила.
– Ты знаешь про меня все?
– Нет, – она серьезно посмотрела снизу вверх. – Но сейчас, наверно, узнаю. Поцелуй меня…
Прежде чем мы окончательно лишились разума, мне удалось спросить:
– Ты же говорила, что не из тех, кто проводит с парнем первую же ночь…
– Так ведь сейчас уже утро, – беспечно прошептала она.
«Уже и не утро, – подумал я, обретя возможность связно мыслить. – Да и не день, пожалуй». – Часы показывали половину шестого.
Либо и вправду не притворялась, либо я ничего не смыслю в женщинах. Почему‑то было важным. Должно ведь быть в мире что‑то . Иначе ничто не имеет смысла и жизнь – просто фарс. Черточка между двумя датами. она это их настоящее
Я поднялся, открыл шкафчик, заглянул в печку, зажег керосинку – боже, какая древность, – постучал по стене…
– Здесь все настоящее, – оказывается, Аня внимательно наблюдала за мной.
– Не заметил, как ты проснулась.
– Я не спала.
– Притвора! – я обнял и поцеловал ее. – Что же ты делала?
– Думала.
– О чем?
– О нас.
– Что? Так серьезно?
– Серьезнее, чем ты думаешь.
– Ты меня любишь?
– Глупее вопроса не придумаешь.
– Любовь – это глупость?
– Спрашивать об этом – глупость.
– Понимаю. Соблазнение – необходимый этап на пути установления контакта.
– Дурак! Если бы я была обычной женщиной, то сразу бы ушла. Как Алла.
– Почему же не уходишь?
– Во‑первых, я умнее, а во‑вторых, у тебя действительно есть повод так думать…
– Ладно. Проехали. Что делать будем?
– Обедать. Я проголодалась.
– Ты уже и обед успела приготовить?
– Я успела о нем позаботиться.
Обед и вправду томился на столе. Вот этого она точно не успела бы сделать.
– У тебя есть служанка? Где ты ее прячешь?
– Тебе что, одной меня мало?
– Много. Кто все это устроил? – я обозрел рукой стол.
– Как‑то само получилось, – Анюта прыснула со смеху.
– Ты чего смеешься?
– Так. Давно не общалась с людьми.
– Так ты не человек?
– Я – Аня. Этого тебе достаточно?
– Вполне. Главное – не трехглавый дракон.
– Хочешь, чтобы я стала драконом?
Я почувствовал, что мне надо аккуратнее подбирать слова.
– Мы ждем кого‑нибудь к обеду?
– Почему ты так решил?
– Потому что ты не ешь.
– Я на тебя смотрю. Человек лучше всего проявляется в самых мелких мелочах.
– Ешь и смотри.
– Я не голодна.
– Только что ты другое говорила.
– Правда? Значит, я могу съесть слона, – и она наполнила тарелку до краев.
Судя по красно‑белой супнице, сегодня у нас польская кухня.
Когда желудок не только наполнился, но и раздулся, будто аэростат, я откинулся на спинку стула.
– Уф‑ф‑ф! Теперь чем займемся? – и выразительно посмотрел на Анюту.
– Давай перерыв сделаем. Хотя бы часа на четыре. У меня чувство, будто меня пропустили через камнедробильную машину.
