Лицо. Джазовая фантазия

– Глупее вопроса не придумаешь.

– Любовь – это глупость?

– Спрашивать об этом – глупость.

– Понимаю. Соблазнение – необходимый этап на пути установления контакта.

– Дурак! Если бы я была обычной женщиной, то сразу бы ушла. Как Алла.

– Почему же не уходишь?

– Во‑первых, я умнее, а во‑вторых, у тебя действительно есть повод так думать…

– Ладно. Проехали. Что делать будем?

– Обедать. Я проголодалась.

– Ты уже и обед успела приготовить?

– Я успела о нем позаботиться.

Обед и вправду томился на столе. Вот этого она точно не успела бы сделать.

– У тебя есть служанка? Где ты ее прячешь?

– Тебе что, одной меня мало?

– Много. Кто все это устроил? – я обозрел рукой стол.

– Как‑то само получилось, – Анюта прыснула со смеху.

– Ты чего смеешься?

– Так. Давно не общалась с людьми.

– Так ты не человек?

– Я – Аня. Этого тебе достаточно?

– Вполне. Главное – не трехглавый дракон.

– Хочешь, чтобы я стала драконом?

Я почувствовал, что мне надо аккуратнее подбирать слова.

– Мы ждем кого‑нибудь к обеду?

– Почему ты так решил?

– Потому что ты не ешь.

– Я на тебя смотрю. Человек лучше всего проявляется в самых мелких мелочах.

– Ешь и смотри.

– Я не голодна.

– Только что ты другое говорила.

– Правда? Значит, я могу съесть слона, – и она наполнила тарелку до краев.

Судя по красно‑белой супнице, сегодня у нас польская кухня.

Когда желудок не только наполнился, но и раздулся, будто аэростат, я откинулся на спинку стула.

– Уф‑ф‑ф! Теперь чем займемся? – и выразительно посмотрел на Анюту.

– Давай перерыв сделаем. Хотя бы часа на четыре. У меня чувство, будто меня пропустили через камнедробильную машину.

– Я не о том! Мыть посуду, стричь траву, рассматривать фотографии, читать семейные письма?..

– Думаешь, ты здесь, чтобы мыть посуду?

– Думаю, ты втюрилась в меня по уши и завлекла в этот омут, чтобы я больше никому не достался.

– Индюк самонадеянный! Сеть событий значительно сложнее. Вдруг тебе предписано исполнить миссию.

– Не говори страшных слов, тем более я не слишком‑то верю в судьбу.

– Значит, чуть‑чуть все‑таки веришь! Задавай квестчены, вдруг ответ получишь.

– Дни идут – овощ зреет… Хотел бы посмотреть, как вы здесь живете.

– Каждый – как хочет.

– Это кукольный домик – предел твоих желаний?

– Я его для тебя сварганила. Нравится?

– Твой дом можно посмотреть?

– Быть может, позже… Ты не поймешь.

– Спасибо за откровенность.

– Не обижайся! В восемнадцатом веке не смогли бы оценить Пикассо.

– Я его и в двадцать первом не слишком люблю. Уж очень он искусственный. Хотя фантазия потрясающая. Покажешь, как твои друзья живут?

– Пошли!

– Постой! Ты так собираешься идти?

Аня критически оглядела свой полупрозрачный халатик и щелкнула пальцами.

– Так лучше?

Теперь на ней были джинсы в рваных дырах и растянутая футболка.

– Сойдет.

– Кстати, тебе тоже стоило бы приодеться.

– Так сделай так, – и тоже щелкнул пальцами.

Анька покрутила головой:

– Не дорос еще. Бегом переодеваться! И перед дамами больше в таком виде не показывайся.

 

* * *

 

– Долго ехать? – спросил, когда вышли из дома и подошли к изгороди.

– Нет, тут рядом, – и шагнула в зеленое месиво.

Я рванул следом, но вышагнул не на ожидаемой веселой тропинке, а на каменном уступе под фиолетовым, вышитом молниями небом. Тропинка сбегала в мрачное ущелье, а потом карабкалась по отвесным стенам утеса к замку, в котором светилось одно‑единственное окошко.

– Он помешался на шестнадцатом веке.

– Заглянем в гости?

– Там сейчас никого нет.

– Окно ведь светится…

– Это для одинокого путника.

– И кто‑нибудь заходит?

– Случаются психи…

Она потянула меня за руку и вернула на лужайку перед домом.

– А какие‑то общественные места: ну… музеи, театры, рестораны у вас есть? Старинные города, архитектура, монументы?..