Мечты о нас

Попрощавшись кивком, мы выходим из закусочной.

 

Я чувствую себя странно по пути к машине Дрю. Обычно мне хватает трех шагов, и я запросто начинаю болтать о чем угодно: о любимой еде, о лекциях, о погоде, если уж на то пошло. Вместо этого мой взгляд скользит по витринам ресторанов на Слейт‑стрит. Я засовываю руки поглубже в карманы жилетки. Пальцы нащупывают распустившуюся нитку.

Дрю трогает меня за локоть:

– Ты нервничаешь из‑за меня? – и улыбается с ямочками на щеках.

Я отрицательно качаю головой. Причина моего расстройства не в нем, а в моих смешанных чувствах. Я не смогу ему объяснить и поэтому еще раз качаю головой. Вокруг нас шумит город, и я в первый раз обращаю на это внимание. Гул и смех из кафе, рокот автомобилей, лай собаки. Привычные звуки этого района спускают меня на землю.

У машины Дрю я останавливаюсь в замешательстве. Старый красный «Форд Мустанг» с белыми полосками, как на гоночных автомобилях, но не это меня смущает. На машине – наклейка «Алабамских Антилоп».

– Тебе придется обязательно наклеить «Барсуков», если останешься, – раздраженно указываю я.

Я собираюсь с силами и смотрю на Дрю, проговаривая слова по возможности медленно.

– Я остаюсь, – очень короткий ответ, но звучит уверенно, как обещание.

Я снова показываю на «Антилоп», потом на место рядом и предупреждающе поднимаю указательный палец. Хочет он этого или нет, ему придется найти и наклеить «Барсуков», иначе я это сделаю сама.

Дрю протягивает мне свой мобильник, чтобы я набрала адрес.

Уже сидя в машине и хорошенько разглядев ее изнутри, я понимаю, что это не просто старая машина, а настоящий раритет. Кожаные сиденья и хромированная приборная панель создают очарование ретрокафе. Я пристегиваюсь, Дрю трогает машину с места. Обнаруживаю, что в машине нет автоматической коробки передач.

– Я бы не смогла такую водить, – бормочу я.

По понятным причинам ответа я не получаю.

Дрю сосредоточен сначала на выезде с парковки, а затем на дороге, естественно, ему не до чтения по губам. Он все время поглядывает на мобильник, прикрепленный на руль. Вот и еще одна вещь, которую трудно представить для обычного человека: навигация без голосового сопровождения. При изменении направления движения телефон вибрирует.

Единственный звук исходит из рокочущего двигателя. Радио отключено, так что я мурлычу себе под нос, и в кои‑то веки никто не говорит мне заткнуться, потому что фальшивое пение режет слух.

 

Дорога до моего дома занимает достаточно много времени. Наверняка Дрю, когда предлагал подвезти, даже не подозревал, что я живу так далеко от кампуса и от самого города, застроенного современными зданиями. Даже озеро Сент‑Клэр, давшее название нашему колледжу, остается позади. Мы живем в одноэтажном доме‑ранчо на окраине. Наш дом ничем не отличается от соседних, все выглядят одинаково, словно клонированные: дом Г‑образной формы, слева – гараж, перед домом – лужайка, розовые кусты, белый почтовый ящик.

Дрю останавливается у дома, я выжидаю, когда он на меня посмотрит.

– Спасибо, – просто говорю и надеюсь, что в этот раз он понял.

Спасибо, что подвез, спасибо, что накормил. С самого начала я не горела желанием таскаться с новичком, но время с Дрю пролетело как один миг.

– И тебе спасибо, – говорит он. – Особенно за…

Вместо окончания предложения он опять крутит в воздухе невидимые помпоны.

Мне остается только закатить глаза. Полдня я потратила, чтобы провести увлекательную экскурсию по городу, а он запомнил только танец?

– В любое время могу повторить… И обращайся, если нужно кому‑то надрать задницу.

Я говорю по возможности медленно. Он молча опускает руки с руля, не сводя с меня глаз. Я не уверена – он понимает или снова пытается разобрать поток непонятных слов. В замешательстве я прикусываю нижнюю губу. И еще больше смущаюсь – он же смотрит на губы! Вроде считается, что если парень смотрит на губы, то раздумывает о поцелуе. Но Дрю нужно смотреть, он же так общается! О боже, почему опять мысли о поцелуях, я не понимаю, но, как зачарованная, сама рассматриваю его губы. Уголок губ насмешливо дергается. Дрю, наверное, знает, что творится у меня в голове. Я глубоко вздыхаю и, когда смешанный запах цитрусовых и кожи наполняет мои легкие, прихожу к выводу – Дрю и эта машина созданы друг для друга, и мне очень нравится этот запах.

О чем я думаю?!

Я готова мутировать в одну из этих безмозглых фанаток только потому, что Дрю хорошо пахнет, нежно трогает мою руку и улыбается мне? Это даже не настоящая улыбка. Она больше похожа на высокомерную ухмылку, типа он видит меня насквозь. Надо заканчивать это представление!

– Спокойной ночи, Мистер Алабама!

Я поспешно отстегиваю ремень безопасности.

– Спокойной ночи, Пыльная кошечка! – шепчет он, откидывая голову на подголовник.

– Пыльная кошечка? Пыленок?

– Подходящее имя для супергероини.

Лучше не спрашивать, кого он имеет в виду.

Пыльная кошечка – супергерой, который днем сидит в пыльной библиотеке, а ночью надирает задницы плохим парням.

Нужно делать ноги, прежде чем разговор свернет в неведомые дебри. Торопливо выходя из машины, я крепко прикладываюсь головой. Счастье, что Дрю не слышит мои проклятья.

 

Шишка пульсирует от боли, и я пальцем потираю макушку. При этом, несмотря на угрозу сотрясения мозга, настроение, на удивление, у меня хорошее, даже не могу объяснить почему. Правда, лишь до тех пор, пока я не вхожу гостиную, пылающую оранжевым светом уходящего дня. Отец у плиты бросает на меня короткий взгляд. Бо сидит за обеденным столом. Он жестом предупреждает, чтобы я вела себя осторожнее. Хотя и хмурого взгляда отца вполне достаточно, чтобы понять – я вляпалась в неприятности. Но какие? Я опоздала? Я забыла купить молоко?

– Что случилось? – неуверенно произношу я и понимаю, что сказала что‑то не то.

– Сядь! – Он указывает на мое место за столом.

На скатерке я вижу телефон. Если отец сам нарушил свой запрет приносить мобильник за стол, то ситуация более чем серьезная.

– Посмотри это видео.

– Хорошо.