Мельница Ранкура

Но в полночь троица в чулане внезапно услышала грохот, звон разбитого стекла, хриплую брань незнакомцев и топот грубых башмаков. А затем последовали истошные крики застигнутых врасплох людей.

– Зажги свечу, Жеральдин! Мне… мне страшно, ― воскликнул Люсьен.

Служанка торопливо чиркнула огнивом и испуганно осенила себя крестом. Робер метнулся к двери, но девушка оказалась проворнее и, вцепившись ему в плечи, забормотала:

– Стойте, стойте, сеньор. Кто знает, что там творится? Открыв дверь, вы подвергаете опасности и себя, и нас.

– Ты ума лишилась? ― раздражённо бросил подросток. ― В моём доме творится разбой, а я стану сидеть в чулане и дожидаться утра? Мне всего‑то надо взять шпагу, и я…

– Вот упрямец! Откуда вам знать, сколько разбойников снаружи? Получите дубинкой по своей распрекрасной голове раньше, чем схватитесь за шпагу, ― сварливо заметила девушка.

– Да, да, братик, не уходи, умоляю. Иначе я просто помру со страху, ― всхлипнул Люсьен.

Робер нерешительно отошёл от двери, беспомощно покусывая губу.

– Лулу, не вздумай реветь, ― сурово бросил он. ― Среди де Клансье не было трусов. ― И заметив, как огромные серые глаза братишки наполнились слезами, он, смягчившись, добавил: ― Вот дурачок, разве я позволю кому‑нибудь тебя обидеть?

Грохот и возня за дверью не утихли, а разгорелись с новой силой.

– Погаси свечу, Жеральдин, ― шепнул Робер, приникнув к двери в попытке лучше расслышать происходящее. Внезапно почти у самой двери раздался женский визг, тотчас сменившийся хрипом, и глухой звук упавшего тела.

– Пресвятая Дева… ― прошептала служанка. ― Это же кухарка Филомена.

В скудной полоске света из‑под порога показалось тёмное пятно, что становилось всё шире.

– Это… это… кровь? ― выдохнул Люсьен и повалился на девушку.

– Чёрт возьми, малыш, кажется, совсем сомлел. ― Робер подхватил братишку, стараясь поставить его на ноги.

– Сеньор, нам лучше спрятаться, ― решительно произнесла служанка. ― Неизвестно, как обернётся дело.

Девушка и впрямь оказалась весьма прозорливой. Не прошло и пары минут, как за дверью послышался низкий хриплый голос:

– Ну что, пирушка окончилась, Беспалый?

– Конечно, хозяин, ― ответил ещё один незнакомец. ― Когда лиса забирается в амбар, гуси недолго гогочут и машут крыльями, ― со смехом добавил он. ― Тишина ― словно кладбище святых мучеников.

– Вот и отлично. Я из тех, кто хорошо выполняет свою работу. Ни одного из де Клансье не должно остаться в живых. Теперь осталось подпалить это славное местечко. Огонь лучше всего скрывает следы. Да, Беспалый, проверь‑ка ещё чулан. Не годится, если упустим даже паршивого поварёнка, что прикорнул тайком. ― И, будто отвечая на немой вопрос собеседника, пробурчал: ― Давай, шевелись, я обещал, что не оставлю в живых даже жалкого слугу. Ведь мертвецы не могут свидетельствовать в суде. ― После этих слов старенькая дверь чулана слетела с петель от внушительного пинка неизвестного, и в проёме, освящённый мятущимся пламенем факелов, показался высокий худощавый человек в низко надвинутой шляпе. Впервые в жизни Робер почувствовал страх. Скорчившись за кучей хвороста и корзин, он ощутил, как холодные струйки пота бегут по спине. Рядом, сжавшись в комочек, замерла Жеральдин, обхватив за плечи Люсьена и зажимая ему рот ладонью. Несколько томительных секунд они смотрели друг на друга расширившимися от ужаса глазами и затаив дыхание.

– Здесь никого нет, хозяин, ― крикнул незнакомец, окинув взглядом чулан. Швырнув факел прямо на кучу хвороста, он поспешил прочь.

Едкий дым заполнил каморку,

– Проклятье! ― сдавленно вскрикнула Жеральдин и, сорвав фартук, начала сбивать пламя. ― Да помогите же, сеньор! Или вы тоже сомлели, как ваш братик?

Робер очнулся и поспешил ей на помощь. Но попытки погасить огонь оказались тщетны.

– Мы сгорим заживо, если не унесём ноги, ― бросила служанка.

Вдвоём с Робером они подхватили Люсьена, что еле перебирал ногами, и, задыхаясь, сгибаясь от надрывного кашля, поспешили в галерею. Первое, обо что споткнулась Жеральдин, было телом несчастной кухарки. Стелившийся дым милосердно скрыл подробности расправы, но излишне чувствительный и хрупкий Люсьен вновь закатил глаза и обмяк на руках у брата. Девушка решительно двинулась к кухне, припомнив, что там есть выход на задний двор. Другие пути были начисто отрезаны разгоравшимся пожаром. Но стоило ей открыть заветную дверцу, навалившись на неё всем телом, как Робер отпрянул.

– Постой, возьми Люсьена и бегите подальше от дома, я должен позаботиться о родителях. Да и дедушка вряд ли спустится по лестнице без помощи.

– Вы ума лишились! ― воскликнула Жеральдин, тотчас разразившись кашлем. ― Младенцу ясно, что они мертвы! ― грубо выпалила она. ― По крайности спасётесь сами и сохраните жизнь вашего несчастного брата.

Лицо Робера исказилось яростью, он вскинул голову, но не успел произнести ни слова, как позади с жутким грохотом рухнула лестница, окатив троицу целым снопом искр. Бедняги больше не спорили, все трое рванулись вперёд в единственной надежде избежать страшной смерти. Но, выскочив во двор, отлично освещённый пожаром, спасённые с отчаянием увидели нескольких всадников, что стояли поодаль, словно наслаждаясь делом своих рук. Служанка упала ничком в траву, потянув за собой обоих братьев де Клансье. Бедняги лежали, уткнувшись во влажную землю и замерев от страха. Кто знает, успели ли головорезы их заметить? Не в силах продолжать пытку неизвестностью, Жеральдин тряхнула старшего сына графа за рукав и указала глазами в глубину сада. Этот участок всегда был в тени, и садовник давно его забросил. К чему тратить силы, если там вовсе не растут цветы? К счастью беглецов, в кустах жимолости скрывалась калитка, что вела прямиком в рощу. И вот, приникая к земле и поминутно ожидая окриков, несчастные поползли к спасительному выходу. И, только выбравшись за ограду, они наконец выпрямились в полный рост и со всех ног помчались к лесу. Пережитый страх гнал их без остановки, пока девушка не полетела кувырком, споткнувшись о поваленный ствол дерева.

– Вот чёрт! Я потеряла одно сабо, ― пробормотала она, потирая ушибленную ногу.

– Не великая потеря в сравнении с жизнью, ― буркнул Робер, заботливо усаживая брата на тонувший в пожухлой траве ствол дерева. Теперь беглецы могли хотя бы немного перевести дух и оглядеться. Моросящий дождь приятно охлаждал разгорячённые лица, но вскоре их одежда промокла насквозь, и начал пробирать озноб.

Робер потёр себя по плечам.

– Надо идти в деревню и попросить о помощи, ― наконец заявил он.

– Вот придумали! ― хмыкнула девушка. ― А если разбойники до сих пор шатаются в округе? Да и почём вам знать, куда они направились.

– Стало быть, пойдём в город, надо же известить интенданта. Он мигом отправит гвардейцев на поиски убийц.

– Знаете, сеньор. ― Жеральдин по‑стариковски поджала губы. ― Вы вроде не глупый парнишка, а несёте настоящую чушь. До города больше двух льё, ваш братец не пройдёт и половины. И ко всему, мы запросто замёрзнем до смерти в мокрой одежде.