Мертвые земли
Белтор пришел к ней плакаться, раньше он всегда так делал. Отец, избивал его тонкими прутьями, за каждую неудачу. После побоев, Белтор приходил к Тенебриз, она обрабатывала ему раны, а он рыдал у нее на руках. Тенебриз качнула головой, больше такого не будет, они уже не в том возрасте, чтоб рыдать. Тем более, Белтор не разговаривал с ней уже два многолуния. Она ответила, как можно грубее, чтоб он ушел.
– Мне плевать.
Тенебриз продолжала смотреть в его глаза, она заметила неуверенность в его жестах. Белтор немного поерзал, отвел глаза и снова сказал.
– Ты одна из лучших охотников Тенебриз, помоги нам.
Тенебриз вернулась к своим стрелам и стала доделывать их, но уже немного нервно. Белтор отказался от нее, а как ему, что‑то понадобилось прибежал просить помощи.
– Попроси отца своих дружков. Окадио, тоже один из лучших и хорошо умеет воровать чужую добычу! Может и вас научит!
Белтор напомнил ей, о ее сегодняшней неудаче, она приходит в племя без добычи, только если кто‑то ее украл. Белтор очень тихо ответил ей.
– Мы не хотим, чтоб взрослые знали.
Тенебриз снова кинула на него свой темный взгляд. Он пришел к ней потому, что она не станет болтать об этом, ведь с ней никто не общается. На лице Тенебриз появилась издевательская улыбка.
– Что ты и твои друзья бездарные охотники и так знает все племя, к чему скрывать?
Племя уже подшучивали над Белтором, что его подкинули его родителям. В его семье, все мужчины были хорошими охотниками, Белтору этот талант не достался. Белтор продолжал сидеть возле Тенебриз, ее это раздражало, она хотела, чтоб он ушел.
– Бескрайний, это вам не опушке леса бегать, за ваши жизни я отвечать не хочу.
Белтор обижено наклонил голову. Тенебриз увидела в его лице, что‑то знакомое ей. Он всегда перед тем, как заплакать делал именно такое лицо. Этого Тенебриз видеть точно не хотела, они уже не дети, слезы для мужчины‑это позор, но ее женское сердце все же дрогнуло.
– Завтра до рассвета возле ворот, если вас не будет, ждать никого не стану.
Глава 2. Охота
Тенебриз шла по белым костям, которые трещали под ее ногами. Вокруг было темно, лишь отдаленный свет красного огня, помогал глазам видеть. Вдали слышались голоса, которые просили помощи и молили о пощаде. Тенебриз шла на звуки. В темноте она увидела знакомое лицо, это была одна из женщин ее племени. Женщина кричала и корчилась от боли, пока ее тело варилось заживо в огромной яме с кипящей водой. Увидев Тенебриз, женщина пыталась схватить ее за лодыжку и закричала.
– Помоги! Помоги мне! Прошу!
Но Тенебриз с равнодушным лицом наблюдала за ее страданиями. В яме с кипятком, плавали и другие люди вверх спиной. Иногда они приходили в себя, а потом снова кричали от боли. Тенебриз огляделась, тут было много людей и для каждого своя пытка.
Кто‑то варился в кипятке, кто‑то горел в огне заживо. Некоторые люди были закопаны по шею в землю, а их лица поедали трупные черви. Некоторые, лежали под огромными валунами, что расплющивали их тела своим весом. Здесь было тяжело дышать и стоял тошнотворный запах крови, гнили и испражнений. Тенебриз знала тут каждого, это были люди ее племени.
– Это всего лишь сон.
Успокаивала себя Тенебриз, вспоминая что ей снилось. Но она должна признать, некоторых людей племени, хотела бы увидеть в этом огне. Она встряхнула голову, пытаясь вывести эти картинки у себя из головы и направилась к воротам.
Хранитель ворот спал, под небольшим навесом из тонкой шкуры, навес был мал и ноги хранителя торчала наружу. Тенебриз пнула ему по ноге, тот дернулся и заворчал, высунув лохматую голову. Хранитель смотрел на нее одним глазом, второй глаз еще беспробудно спал.
– О Харон, когда же тебя уже изгонят.
Проворчал хранитель, но так тихо, что Тенебриз едва ли разобрала его бормотание, она одарила его холодным взглядом и сказала.
– Когда меня изгонят, ты подохнешь от голода.
Хранитель не думал, что она услышит, от удивления его второй не проснувшийся глаз тут же раскрылся. Он послушно открыл перед ней ворота и проводил ее презренным взглядом. Тенебриз вышла за ворота.
На этот раз, утро было таким холодным, что при дыхании выходили клубы еле заметного пара. На траве и земле виднелся белый иней, который приятно хрустел под ногами. Тенебриз вдохнула свежего воздуха, который приятно охладил ее голову, забитую разными мыслями. Она услышала разговоры людей за своей спиной и обернулась, к воротам направлялось три человека.
Близнецы были так похоже, что, если бы Ногстис отстригли волосы, также коротко как Диесу, она сошла бы за парня. Оба с огненными волосами, тяжелыми веками, тонкими губами и с выдвинутым вперед подбородком. Единственное отличие, это родинка над бровью у Ногстис, по ней Тени отличала их, когда они были детьми. Близнецы были одеты одинаково, в кожаных штанах, сапогах, мехом вовнутрь и в шубах из лоскутков.
Белтор шел рядом, в коричневой, меховой безрукавке, черных кожаных штанах и сапогах с белым мехом.
Тенебриз сбавила шаг и как только они нагнали ее, то почувствовала напряжение в воздухе. Белтор был приветлив, но его улыбка была натянутой не искренней. Лицо Диеса, казалось безразличным и помятым ото сна. Ногстис, гордо прошагала вперед, искоса взглянув на Тенебриз.
По пути Тени решила изучить их, прошло два многолуния с их последней встречи, они могли измениться. Тенебриз уже привыкла изучать людей, без общения с ними, наблюдая с расстояния. Еще в детстве, она научилась читать по губам и по эмоциям людей.
Тенебриз взглянула на Белтора, он шел слева от нее. За плечами у парня болталось копье, раньше владел он им хорошо, всегда попадал в цель, но был медленным. Белтор усердно работал над своим телом, под контролем своего отца, и был похож на твердый бугристый камень из мышц. Даже по его движениям при ходьбе, было ясно, что он медленный.
Взгляд Тенебриз перешел на Ногстис, которая гордо шла впереди, показывая всем видом, что главная тут она. Девушка была худой и высокой, ее мышцы были очень слабыми. Девушка была расслаблена, демонстрируя свою фальшивую уверенность в себе. Тенебриз невольно усмехнулась, прошло два многолуния, с момента их последнего общения, а Ногстис осталась верна себе в поведении. Ногстис держала в руках копье, которое никогда ее не слушалось, она понимала, что слаба, поэтому завела себе другое оружие‑острый язык, которым она донимала всех, кого знала.
