Между «привет» и «прощай»
Прощания придумали для тех, кто любит глазами. Ведь если любовь живет в душе и сердце, разлуки просто не существует.
Руми
Пролог
Эшер
Норт‑Бенд, Пенсильвания
Четырнадцать лет назад
– Эшер! – Маленькая ручка толкнула меня в плечо. – Эшер, проснись!
Я открыл глаза и тут же ощутил, как их начало щипать.
– Морган? В чем дело?
– Я проснулся, чтобы пописать, и почувствовал запах. – В тусклом свете наступающего утра одиннадцатилетний брат казался лишь смутным силуэтом.
– Запах мочи? – Я потер глаза.
– Дыма.
Полностью проснувшись, я резко сел на кровати, по венам хлынул адреналин. Всю нашу спальню в трейлере наполнял дым, из‑под двери уже вырывались языки пламени.
«Вот дерьмо…»
– Бери одежду, – рявкнул я, соскакивая с кровати. – Куртку и ботинки… Нет! Забудь! Сюда!
Распахнув окно, я потянул к нему Моргана.
– Эшер…
– Вылезай!
Он выбрался наружу и спрыгнул на чахлую траву, которая в любой момент могла вспыхнуть, словно солома.
– Холм, Морган, – велел я, выбрасывая в окно его ботинки, а следом куртку. – Поднимайся на холм.
Холмом мы звали насыпь из камней и грязи неподалеку от места, где рабочие возводили фундаменты для новых домов. После школы мы с Морганом взбирались на холм и рассматривали стройку, в скором времени готовую стереть с лица земли трейлерный парк «Пайн‑Хиллз». И тогда мы окажемся на улице.
«Мы и так уже лишились дома».
– А что с мамой и Дином?
– К черту их!
– Эшер…
– Беги!
Я схватил нашу с Морганом одежду, кучей валявшуюся на полу в неопрятной комнате, и вышвырнул в окно. С тех пор как мама начала употреблять наркотики, я постоянно находился в состоянии повышенной внутренней готовности и даже спал в джинсах и майке. Отыскав ботинки, я отправил их вслед за одеждой.
Когда дом охвачен огнем, ты не думаешь о том, что нужно взять с собой; главное – выбраться. Однако сейчас все мои мысли занимал младший брат. Не мама с ее последним хахалем‑неудачником, которая постоянно возилась со своими агрегатами…
– Хватит, – пробормотал я, хватая школьный рюкзак и вытряхивая из него книги.
Вместе с пакетиком чипсов, составлявших мой ланч, вылетели школьные задания – тест по математике с отметкой «А+»[1], нарисованной красными чернилами, и эссе по Французской революции, оцененное на «А‑». Мое будущее, сейчас сгорающее в языках пламени.
Я сунул чипсы обратно в рюкзак, отправив туда же жестяную коробку с деньгами – около четырехсот баксов, – накопленными на случайных подработках. Я прятал ее в ящике с нижним бельем, завернув в боксеры. Если бы мама или Дин узнали про эти сбережения, они бы тут же присвоили деньги, чтобы вколоть себе в вены очередную дозу наркоты.
– Эшер… – позвал Морган дрожащим от страха голосом, все еще стоя у окна. Сейчас, глядя на него, по‑прежнему одетого в пижаму, вряд ли кто‑то дал бы ему одиннадцать лет.
– Я же велел тебе подняться на холм, – проговорил я и закашлялся – от валившего из‑за двери дыма потолок спальни уже начал чернеть; воздух становился горячим, словно в духовке.
Я лихорадочно соображал, что еще нам может понадобиться. Впрочем, у нас почти ничего не было, да и время практически вышло. Поэтому я просто швырнул рюкзак в окно и выпрыгнул следом. Морган уже надел ботинки, но по‑прежнему не двигался с места. Схватив в охапку одежду, я закинул рюкзак на плечо и взял брата за руку. Мы выбрались за пределы трейлерного парка «Пайн‑Хиллз», миновали строительную площадку и вскарабкались на холм. Ноги скользили по жидкой грязи, но, к счастью, вокруг не было ничего, способного гореть.
Оказавшись на самом верху, я сбросил рюкзак и помог забраться Моргану. Над Норт‑Бендом забрезжил рассвет; мы улеглись на животы на другой стороне холма, глядя на трейлерный парк.
– А что с мамой?
Я чуть не велел ему заткнуться. Ей плевать на нас. И все же, когда я увидел, что они с Дином выбираются из пылающего ада, в который превратился наш трейлер, – держась за руки, пошатываясь, загиваясь от кашля, – меня накрыла волна облегчения.
– Вон она, – ткнул я пальцем.
– Мама, – пробормотал Морган, глаза его наполнились слезами.
– Ее больше нет, Мо, – проговорил я. Сердце внезапно затвердело, словно кто‑то залил его бетоном.
– Нет! Она…
[1] В американских школах используется система оценок от «A» (отлично) до «F» (неудовлетворительно).
