Между жизнью и жизнью

Да, она любила его больше собственной жизни, и без него она себе эту жизнь не представляла. Сюзанна была франко‑канадкой, немного смуглой, своенравной, утончённой. Она любила стиль во всём, красоту, женственность. И при этом искусство ей было чуждо, она была приземлённой натурой. Её заботили работа, карьера, дом, предметы быта. Она не любила разговаривать на духовные темы, они раздражали её. В общем и целом от француженки в ней были только внешность, шарм и чувство стиля, в остальном же она была довольно чопорным северным человеком. Она приходила домой, готовила ужин, очень вкусный и всегда оригинальный, затем садилась в кресло, включала телевизор и начинала что‑нибудь вышивать или вязать, в мыслях, наверное, мечтая о путешествиях, романтических отношениях с загорелыми латиноамериканцами, коктейлях… Это было для неё искусством, а не литература и театр. Она боялась даже сказать об этом мужу, и понимала, что это, скорее всего, так и останется её фантазиями, но от этого они становились только слаще и соблазнительнее. Она была идеальной хозяйкой, красивой и сексуальной женщиной. Она была мечтой любого мужчины, но будь прокляты эти жестокие законы человеческой природы! Она была мечтой любого мужчины, но не Сэмуэля Робертса!

Сэм любил жену, но домой никогда не торопился. Она была почти идеальной, он уважал её, иногда восхищался ею, но она не была его музой! Не сходил он с ума, понимаете? Не вдохновляла она его. Ему завидовали все его друзья и родственники, но сам себе он не завидовал, скорее наоборот, сочувствовал. Он не знал, как расстаться с ней, и даже как заговорить с ней об этом. Он был сильным мужчиной с твёрдым и волевым характером, но при этом тонким и чувственным, романтичным и умеющим восхищаться и восторгаться такими вещами, которые остальных людей оставляют абсолютно равнодушными. Он был поэтом, он любил весь этот мир во всей его широте и многообразии. Он не мог представить себя, всю жизнь живущим в одной квартире с одним человеком. Ему было тесно, ему не хватало воздуха, и он всегда был неудовлетворён. Именно такая неудовлетворённость и толкает творческих людей на сотворение шедевров. Необычные качества для адвоката, может быть даже лишние. Сэм был сильным человеком, но и Сюзанна не была слабой. Она была властной, гордой собой, знающей себе цену. Она, наверное, могла бы убить из ревности и тем более из‑за предательства. Сэм не предавал её, он ей не изменял, он делал всё, чтобы она чувствовала себя счастливой, но сам он при этом счастливым не был. Может быть, он ошибся с выбором жены, да, в общем‑то, и не выбирал он. Как‑то само собой всё получилось, плюс ко всему родственники настояли. Это был последний раз, когда он шёл на поводу у родственников… Он был сильным человеком, но он боялся её гнева. Она была по‑настоящему горячей женщиной во всех смыслах. К тому же она была на пару лет старше его. Хоть это, конечно, чисто символическое «старшинство», но, тем не менее, психологически оно влияло на Сэма. А ещё у Сэма было такое качество, как жалость. Гуманизм. Ему было жалко людей. Он считал, что сам вынесет всё, что угодно и всё, что угодно вытерпит, но другие, особенно его близкие, по его мнению, были слабыми и беззащитными, и никто кроме него не смог бы защитить их и помочь им. Вот такая была у него черта. Хорошая или плохая это уже другой вопрос, но она была у него с детства. Вот и Сюзанну он жалел. Жалел искренне, не унижая её в своих глазах. Жалел как сестру. И ему жалко было оставлять её одну, хотя в глубине души он, конечно, понимал, что такая эффектная женщина не будет долго одинокой, но всё же он считал, что никто другой не будет так жалеть её, и не будет она ни с кем так счастлива, как с ним… С этими мыслями он ехал домой почти каждый день, и они не давали ему покоя.

От остановки до дома было недалеко, и Сэм быстро оказался у дверей своей квартиры. Привычным движением он повернул ключ два раза и вошёл в свой тёплый и уютный дом. Тепло и уют как раз и были заслугами обаятельной и строгой Сюзанны, которая вышла из гостиной встретить мужа. Она была в домашнем халате, что, конечно, делало её менее сексуальной, но не менее родной и любимой.

– Как прошёл день? – улыбаясь, спросила она.

– Да как обычно… – более чем дежурно, но не холодно ответил Сэм.

Сюзанна, продолжая улыбаться, ушла на кухню, а Сэмуэль, не спеша принялся стягивать с себя одежду. Он делал это совсем не так чётко и аккуратно, как в своём офисе, возможно, он просто устал, а, может быть, это было как раз показателем иных чувств к этому месту. Сняв верхнюю одежду и дорогие кожаные туфли, Сэм направился в ванную. Умываясь, он пристально посмотрел на себя в зеркало.

Каждый раз, глядя в это зеркало, он задавал себе один вопрос – «Зачем?» Зачем он всё это делает, зачем он находится сейчас в этой квартире, зачем он каждый вечер ужинает с женщиной, которую любит не так, как должен любить. Он не находил ответа, и, как всегда, успокаивая себя фатальностью своего бытия, вытирал лицо полотенцем, не торопясь. Ему некуда было торопиться…

Трагичность ситуации заключалась в том, что Сэм хотел прожить интересную и насыщенную жизнь, успеть, если не всё, то многое, очень многое, но при этом обстоятельства не позволяли ему спешить. Они складывались так, что жизнь становилась всё неинтереснее и неинтереснее. Уезжая с работы, он не торопился, ему некуда было торопиться, а он так хотел… Заходя в квартиру, он переодевался и шёл ужинать не торопясь, и всё его нутро кричало и рвалось наружу, но внешность сохраняла спокойствие и неторопливость. Сюзанну устраивала такая жизнь. Для неё счастье было в стабильности. Она чётко знала границы своего мира. Мир Сэмуэля не имел границ…

– Сэм ну где ты? Остывает! – не выдержала Сюзанна.

Ничего не отвечая, Сэм вышел из ванной и направился на кухню. Там его ждала тарелка горячего рагу, бокал тёплого пива и любящий горящий взгляд очаровательной Сюзанны Робертс.

Сэм поблагодарил Бога за эту пищу, затем взял руку жены и нежно приложился к ней губами, исподлобья стрельнув в неё страстным взглядом, как он умел. Ей этого хватило, чтоб сомнения в любви мужа растворились как туман над Эри. Всё вернулось на круги своя. По крайней мере внешне.

Супруги, мило беседуя о насущных проблемах, наслаждались трапезой. Допив пиво, Сэм, немного захмелев, властным и бравым движением поставил бокал на стол и встал, вытирая пену с воображаемых гусарских усов ладонью. Сюзанна в ожидании замерла на секунду, и Сэм протянул ей руку. Она тут же схватилась за неё и, вскочив с места, бросилась к нему в объятия. Они настолько страстно и искренне устремились друг к другу, что и не скажешь ни о каких проблемах в их взаимоотношениях. Что нашло на Сэма? Может быть, хмель делает своё дело, а может тот самый «гуманизм». Он не знал этого, он отдавался обстоятельствам без остатка. Они кружились по кухне в объятиях, как два лебедя по глади озёрного зеркала, они обжигали друг друга поцелуями, и руки их не останавливались ни на мгновенье до тех пор, пока халат и рубаха с брюками не стали путаться у них под ногами, и пока манящий будуар уютной спальни окончательно не увлёк их в свой опьяняющий полумрак. Как сказали в одном фильме, отношения, основанные на сексе заканчиваются, когда секс перестаёт доставлять удовольствие. Если так, то отношения этих людей должны были длиться вечно. Но будь трижды прокляты это бесчеловечные законы человеческой природы! Секс для Сэма Робертса не был основополагающим. Скорее он был приятным дополнением. Женщина для Сэма должна была в первую очередь быть музой, быть источником вдохновения, объектом поклонения, если хотите. Он должен был восхищаться ею, а она рождать стихи в его сердце. Без этого никак, без этого нет смысла в существовании.