Мой любимый грешник

– Кирилл Павлович, – настороженно начала я. Конечно, лезть во все его дела мне никто не позволит, но закрывать глаза на совершенно явные угрозы уже не выйдет. – Может, поделитесь, чего ждать от жизни?

Он занял свое место и устало потер лоб. Отчего‑то стало его жаль. Но показывать это было ни в коем случае нельзя.

– Вот дерьмо, – выругался вдруг он. – Сплошные проблемы. Накинулись со всех сторон, мрази.

– Скажи, пожалуйста, что происходит. Я должна знать.

Разуваев закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Я не выдержала, встала за его спиной и положила ладони на его плечи. Начала массировать, а затем перешла на массаж головы. Чувствовала, что он начал расслабляться, задышал ровнее. Когда я закончила, Кирилл поймал мою ладонь и поцеловал.

– Спасибо, моя хорошая, – негромко сказал он и открыл глаза.

– Ну так что? Расскажешь?

– Ты же знаешь, недоброжелателей у меня полно. Вот и пытаются зацепить всякими способами. Егор, кстати, оказался кладезем информации.

– Скорее, сплетен, – буркнула я.

– Сказал, что мной активно интересуются. Те самые парни из Москвы. Которые в ресторане довели меня до ручки.

– Ты знаешь, что тот паренек, который сообщил Давыдову о происшествии в ресторане, мертв? – не выдержала я и впилась взглядом в лицо Разуваева.

Он поморщился и покачал головой, тяжело вздохнув.

– Я‑то в курсе, а тебе кто сообщил? Костя?

Я пожала плечами.

– Сам знаю, что он. Больше некому.

– И что ты думаешь на этот счет?

– Что меня пытаются подставить. Кому выгодна его смерть? Будто бы мне. Но это вовсе не так. Ну, разболтал, так что ж теперь, жизни за это лишать?

– Но он мертв. И ты просил узнать его адрес.

– Стася, это было нужно для воспитательной работы, назовем это так. Вадим с парнями собирались паренька припугнуть, чтоб больше рот не разевал, где не нужно.

– Так, может, и припугнули? Только перестарались немного? – мрачно спросила я, постучав кончиком карандаша по столу.

– Мои тут ни при чем. За это я отвечаю.

– А ребятам из Москвы что нужно?

– Приставили понаблюдать. Есть у них вопросы по некоторым суммам.

Я закатила глаза. Когда речь идет о распиле бюджета, лучше прикинуться дурочкой. Но Кирилл вдруг поднялся и встал рядом со мной, сунув ладони в карманы брюк.

– Стась, давай проведем выходные вместе?

– С Дашей? – уточнила я, отчего‑то начиная волноваться.

Он поморщился и фыркнул.

– Я не обязан перед ней отчитываться. У меня свои планы, у нее свои.

– Кирилл… Вы же думаете о ребенке. Мне кажется, в таком случае вам стоит все свободное время проводить вместе, разве нет?

– Знаешь, я иногда думаю о том, что не был счастлив ни с кем, кроме тебя.

Он ласково мне улыбнулся, присел на корточки рядом и взял мою ладонь в свою. Поцеловал каждый пальчик. У меня сердце рухнуло в пятки и слабо там затрепыхалось. Кирилл, безусловно, был для меня родным человеком, и, наверное, я бы даже смогла снова представить нас вместе. Мы бы вполне мирно жили вдвоем, и я могла бы сделать его счастливым. Вот только… Мне бы вечно чего‑то не хватало. А все потому, что я не любила его так, как жена должна любить мужа.

Почему‑то вспомнился усмехающийся Серега, и я заерзала на стуле, пытаясь высвободить ладонь. Кирилл нахмурился, встал и отошел к окну.

– Подумай, Стася. Я позвоню завтра.

 

Глава 8

 

В пятницу утром меня уже поджидал Вадим – начальник охраны Разуваева. Кирилл даже отвел ему отдельный кабинет на первом этаже. Но сейчас Вадим Сергеевич Журавлев лениво курил неподалеку от входа в здание, а стоило ему увидеть меня, как он бросил бычок в урну и пошел мне на перерез. Боковым зрением я заметила Серегу с букетом ромашек, но Журавлев его опередил. Подхватил меня под локоть и потащил к зданию администрации, вежливо поздоровавшись:

– Доброе утречко, Станислава Львовна. Как ваши дела?

– Раз уж вы меня встречаете, то, стало быть, не очень.

– Ну‑ну, будет вам. Просто побеседуем, ничего криминального.

Я покосилась на Вадима. Совершенно лысый мужчина с глазами цвета карамели. Я бы даже сказала, что глаза у него какие‑то желтоватые, что придавало ему сходство с неким зверем. Да он и был хищником по своей сути. Разуваев не зря целиком и полностью на него полагался, потому что Журавлев дело свое знал и оперативно выполнял поручения начальства. Мы с ним не то чтобы не ладили, но относились друг к другу настороженно. Он был старше лет на двадцать и наверняка считал меня несмышленой девчонкой и блажью своего босса.

Кабинет его выглядел нежилым и заброшенным. Журавлев бывал здесь нечасто, в основном набегами, и многие знали, что место дислокации у него совсем иное.

– Станислава Львовна, у меня к вам вот какой вопросец назрел, – почесав лысую макушку, начал Вадим. – Не замечали ли вы последнее время чего‑нибудь странного? Происшествия подозрительные, навязчивые люди или нежелательные звонки?

– Вадим Сергеич, происшествия у меня по десять раз на день бывают, вы же знаете.

– Я не имею в виду вашу вечную неуклюжесть, – отмахнулся он и прикусил язык, но я уже наградила его недовольным взглядом.

– Вроде бы нет, не припомню ничего подозрительного. А что случилось?

Журавлев развел руками и некоторое время гипнотизировал меня взглядом.

– Если благодетель наш ничего вам не поведал, то я и подавно не в праве.

– Если вы про шантажиста, то Кирилл Павлович вчера обмолвился мимоходом, – протянула я, невольно подавшись вперед. – Что, плохо дело?

Вадим насупился и уставился в окно, подперев подбородок ладонью.