На чаше весов. Следствие ведёт Рязанцева

– Конечно, это же историческое место. Люди туда ходят не только развлечься и посмотреть канкан, но и для того, чтобы ощутить истинную атмосферу Франции прошлого. К тому же ты особо губу не раскатывай, «Мулен Руж» давно уже не бордель, и мы с тобой пойдём смотреть «Феерию», если удастся взять билеты, конечно, а там, насколько мне известно, всё прилично, стриптиза не будет.

– А что неприличного в стриптизе? Мне так очень нравится смотреть на красивое женское тело.

– Ага, я помню, как ты чуть стейком не подавился, когда к нашему столику в «Каре» стриптизёрша подплыла, размахивая из стороны в сторону своими вторичными половыми признаками.

– Я подавился, потому что ты на меня смотрела в этот момент таким взглядом, что чуть дыру не просверлила.

– Мне была интересна твоя реакция?

– А какая у нормального мужика может быть реакция, когда он смотрит на обнажённое женское тело?

– То есть стоит кому попало перед тобой обнажиться, и всё? Играй гормон?

– Рязанцева, кончай меня пытать, ты же помнишь, что я ей сказал: «Я с девушкой», она и отвалила.

– Как‑то ты неубедительно это сказал, – рассмеялась Лена, вспоминая сцену со стриптизёршей.

 

***

В отпуск Рязанцеву отправил Махоркин сразу после раскрытия убийства Ольги Воронец. Дело о гибели маленькой девочки от рук родного брата настолько сильно повлияло на Лену, что это стало заметно всем окружающим. Не слышно было весёлого серебристого смеха, который обычно раздавался из её кабинета, яркая зелень глаз потускнела, а улыбка при встрече казалась вымученной.

– Так дело не пойдёт, – заметив её отстранённый взгляд, сказал Махоркин, когда совещание в его кабинете закончилось, и все присутствующие вышли, оставив их вдвоём. – Вам надо отдохнуть.

– Не надо. Со мной всё в порядке, это скоро пройдёт.

– Вот и отлично. Оформляйте двухнедельный отпуск. Вы мне нужны работоспособной, а сейчас вы никакая. – Махоркин был в высшей степени строг. Неделю назад он был назначен временно исполняющим обязанности начальника Следственного отдела, и всё шло к тому, что в скором времени он мог получить официальное назначение на эту должность. – И не спорьте. В таком состоянии я не могу допустить вас к расследованию даже самого простого дела. Тем более, тьфу, тьфу, тьфу, пока ничего особенного не произошло.

– Но за две недели может случиться много чего.

– Как‑нибудь справимся без вас.

Лена сама понимала, что отпуск необходим. Она действительно чувствовала себя опустошённой. Ночами почти не спала, а если засыпала, ей снилась чёрная дыра подвала, освещаемая лучиком фонарика мобильного телефона, в свете которого рисовались нечёткие очертания маленького детского тела Оли Воронец.

Узнав про отпуск, Мишка обрадовался и тоже написал заявление.

– Всё. Едем во Францию.

– Как во Францию? – растерялась Лена, – я ещё язык плохо знаю.

– Да кому твой язык нужен. Скачаем онлайн‑переводчик. – Миша достал мобильник. – Собирайся детка. Загранпаспорт, надеюсь, у тебя есть?

Паспорт был. Два года назад Лена оформила его на всякий случай, но ещё ни разу в своей жизни не выезжала никуда дальше территории бывшего Советского Союза. Было немного страшновато, но уверенный в себе Мишка разогнал её сомнения.

– И у меня есть. В Турцию в прошлом году летал, так что турист я опытный, со мной не пропадёшь.

– Но это же так быстро не делается? Визы, билеты и что там ещё надо?

– Детка, ты не знаешь, кто с тобой рядом. Не волнуйся у меня всё схвачено. Ты Витьку Дорохова помнишь?

– Это тот ушастый, что в параллельном классе учился?

– Точно, так вот он мне в прошлый раз за три дня всё оформил.

– Как это?

– А так это, надо правильную профессию выбирать. Ладно, не забивай себе голову, сказал – всё устрою, значит устрою. А тебе бы не мешало хоть раз на встречу выпускников сходить. Вот где нужные люди бывают.

– Из всех нужных одноклассников у меня ты есть, – улыбнулась Лена.

– И то правда, – залился довольным румянцем Мишка.

Франция и правда вывела её из депрессии. Стоило только спуститься по трапу, как она забыла обо всём на свете. Лена порхала бабочкой по улочкам и площадям Парижа и чувствовала себя невероятно счастливой, всё время восклицая «Шарман. Сэ фантастик». В таком волшебном состоянии она пробыла ровно неделю. Затем, пресыщенная впечатлениями, начала ловить себя на мыслях о доме. Она перестала замечать местные красоты, размышления уносили её назад в Россию, в родной Следственный отдел, а по ночам стал сниться Махоркин. Утром, закусывая кофе круассанами, почему‑то вспоминались их совместные обеды в странном кафе «Синяя птица», и то, как нежно Махоркин вытирал кетчуп с её губ.

Последние три дня она всё больше молчала, тупо глядя перед собой и с трудом улавливая то, что говорит гид. Куда‑то делся романтический ореол, которым была окутана столица Франции в её представлении ранее. Раздражали лепечущие на непонятном языке темнокожие граждане, не понимала она и коренных французов, которые говорили слишком быстро и так же не понимали её, хотя она и пыталась складывать предложения из тех слов, что знала. Поэтому, когда они наконец поднялись на борт самолёта, Лена облегчённо вздохнула.

Прилетели в Москву рано утром. Лена наскоро приняла душ, выпила чаю с засохшим овсяным печеньем, которое она оставила на столе перед отъездом, нанесла лёгкий макияж и принялась собирать сумочку.

– Ты куда это собралась? – удивлённо повернул голову в её сторону Миша, оторвавшись от монитора.

– Миш, я сгоняю по‑быстренькому на работу.

– Зачем? У тебя же ещё три дня отпуска? – Удивление сменилось недовольством.

– Я только узнаю, как там и чего, – стала оправдываться Лена.

– Рязанцева, не нарушай Конституцию, которая великодушно предоставила тебе право на отдых. Обойдутся твои орлы без тебя как‑нибудь.

– Ты мне ещё не муж, а уже командуешь, – рассердилась Лена, но сумочку отложила.

– Считай, что муж. Сама не захотела расписываться, – не принял упрёка Михаил, – лето, видите ли, ей подавай. Так что дело в тебе, детка.

– Ты сам вон в свой компьютер полез, как только в дом вошли. И не называй меня деткой, мне это не нравится.

– Ну ладно, масик, чего ты злишься, мне просто кажется, что ты ищешь причину от меня сбежать, – удручённо произнёс Миша.

– Что за глупости приходят тебе в голову, – Лена подошла к Михаилу и провела ладошкой по его щеке. – Мы же решили в августе.

– А ты не сбежишь до августа? – заискивающе глядя ей в лицо, как‑то по‑детски спросил он.

– Не сбегу, я же дала тебе слово. Но и ты обещай, что не будешь чинить мне препятствия касательно моей работы.

– Ладно, беги на свою работу, я пока в инете покопаюсь.