Найти тебя
– Да так, гуляли по поселку.
– Я видела, что Юра приехал. Он ждал тебя на качелях несколько часов. Я даже подходила к нему, говорила, что ты ушла надолго, но он сказал, что все равно подождет тебя. Вы встретились с ним?
Меня будто облили ледяной водой. Несколько часов сидел и ждал? Я посмотрела на Лену, но она по‑прежнему была увлечена тем, что гладила кошку.
– Да, встретились, – призналась я.
– И что он сказал? – спросила она.
– Мы не успели поговорить с ним.
– Почему? Он же ждал тебя возле дома, у вас было много времени, чтобы поговорить, целый вечер. Кто помешал вашему разговору?
Я начала запинаться, взгляд стал хаотичным, не могла сконцентрироваться. Почему Лена такая спокойная? На ее лице я не могла разглядеть ни одной эмоции. Она с той же периодичностью гладила Машку, пока я пыталась взять себя в руки и как‑то выкрутиться:
– Нужно было срочно уйти, было одно дело. Не могу сказать, какое, – сказала я.
– И кто же помог тебе в этом деле? – спрашивала она.
– Ну, Юра вызвался помочь, Артем еще. Он, как обычно, решил проводить меня до дома, ничего необычного, пришлось согласиться. Перед этим поболтали немного, шутили там, – я неестественно улыбалась, да и речь у меня была натянутой, а последняя фраза звучала вообще убого, будто я отыгрывала сцену в нелепой школьной пьесе.
– Так драка возле качелей тоже была в шутку? И то, как он тебя обнимал, это тоже была шутка?
И только в этот момент она посмотрела мне в глаза. Так вот почему она так долго плакала, она все видела, она узнала. Пытаться как‑то отвертеться уже было глупо, какую бы ложь я сейчас ни придумала, она не поверит. К тому же, как вообще можно что‑то придумать, когда все и так ясно? Мы смотрели друг на друга, время для меня будто остановилось. Тиканье часов, стрекотание кузнечиков и лай собак вдруг стали такими раздражающими.
Почему Лена не кричит на меня, не бьется в истерике, как в тот раз, когда я случайно порвала ее платье? Как тогда, когда я со злости оторвала руку ее любимой кукле? Почему сейчас она молча смотрит, не плачет, в ее глазах нет даже намека на слезы. Неужели настолько ей больно? Настолько, что не осталось сил еще что‑то говорить и выяснять…
– Мы с Артемом встречаемся около недели, – призналась я и была готова услышать тысячу проклятий в свою сторону. Но Лена вдруг отвела от меня свой взгляд и снова переключилась на кошку.
– Это все, что я хотела от тебя сейчас услышать. Правду.
Что с ней случилось сегодня? Она будто повзрослела на несколько лет всего за один день…
– Лен, прости, я боялась тебе признаться, я…
– Одного я понять не могу, – перебила она, – ты такими влюбленными глазами смотрела на Юру, а он, видно же, как он тебя любит. Но вот чего стоит твоя любовь…
– Хватит, ты не знаешь ничего!
Я громко прокричала эту фразу, Лена вздрогнула, но осталась сидеть рядом. Потом я поняла, что напрасно напугала ее, и попыталась все объяснить:
– Я звонила ему всю неделю, он меня игнорил, а потом ответила какая‑то девчонка и сказала, чтобы я больше ему не звонила.
– И это все? – коротко спросила Лена.
– В смысле все? – не понимала я.
– Прошла всего неделя, ты толком не разобралась в произошедшем. Кто знает, что это была за девчонка, может, это его бывшая, а может, двоюродная сестра. Кто знает, почему он не мог тебе ответить. Может, у него случилось что‑то настолько серьезное, что он не мог это вообще никому рассказать. А ты просто с полпинка начала встречаться с парнем, на которого тебе всегда было плевать, и дала ему надежду. И сейчас он готов ради тебя на все, а ты можешь его бросить в любой момент. Ты эгоистка, Ань, думаешь только о себе и не пытаешься хоть немного подумать о других. Знаешь, иногда полезно читать книги, в них можно набраться умных мыслей, которых тебе не достает.
Лена встала с кровати и отошла в сторону. Она взглянула в окно и глубоко вздохнула. От ее слов у меня на глаза накатились слезы. Неужели именно она сказала мне такие обидные слова, она и правда так думает?
– Лучше бы ты психанула, крикнула, что ненавидишь меня, и прокляла, – призналась я, и по моим щекам потекли слезы, которые я не в силах была уже сдержать. Лена взглянула на меня все с таким же холодным взглядом и ответила:
– Знаешь, Ань, если бы ты зашла в дом в тот самый момент, когда я обо всем узнала, я бы так и поступила. Но ты пришла сейчас, когда я выплакала все, что можно, когда успела все обдумать. Самое паршивое даже не то, что ты начала встречаться с Артемом. Если бы ты честно призналась мне, что и правда его полюбила, я бы не поддержала тебя, но поняла. Но ты вот так из‑за идиотского случая с Юрой бросилась в новые отношения, так еще и врала мне. Ты предала мое доверие к тебе, я ведь и правда раньше тобой восхищалась, понимаешь.
Теперь и к ее глазам подступили слезы, ее голос дрожал, она продолжила:
– Ты всегда была для меня примером, хоть я и не говорила тебе никогда об этом. Всегда мечтала участвовать в твоих приключениях с друзьями, хотела также веселиться. Удивлялась твоей смелости. Но сейчас, прости… Ты больше не являешься для меня примером, ты для меня умерла сегодня как личность.
Она вытерла слезы рукавом и направилась к двери.
– Стой!
Сколько бы мы ни ссорились, ни дрались, никогда сестра не говорила мне таких обидных вещей. И как бы мы ни ругались, ее выкрики в порыве ярости никогда не задевали меня так сильно, как сейчас задевало ее холодное отношение ко мне. Я вдруг подумала, если в следующую минуту она выйдет за дверь, больше ничего и никогда не будет как прежде. Больше я не смогу поиздеваться над ней в ванной, выключая и включая свет. Больше не услышу ее признаний и нелепых историй со школы. Больше мы не будем кричать друг на друга и становиться врагами, а в следующую секунду мириться, будто ничего и не было.
Неужели сегодня, если она выйдет за дверь, я потеряю свою сестру? Останусь одна? От этой мысли стало душераздирающе больно. Хоть я и не говорю ей это, но она мне дорога. Боже, именно сейчас я отчетливо осознала, насколько сильно не хочу ее терять. Боюсь представить, как она будет молча проходить мимо моей комнаты, а за завтраком не попрекнет меня какой‑нибудь фигней. А потом мы и вовсе станем чужими, с годами разъедемся, будто и не были родственниками, а всю жизнь жили порознь.
Что же я натворила…
Я кинулась к Лене вся в слезах, меня трясло, губы никогда так сильно не дрожали, как сейчас. Мне так хотелось ее остановить, я не знала, что толком говорить, но на душе стало так паршиво от самой себя:
