Навсегда в ее сердце

– Но почему он все еще имеет право жить здесь?

– Ты же знаешь, ему нравится быть любимым сыном и внуком. Он хочет, чтобы ему отдали ранчо. Жители требуют, чтобы он не уходил от того, чем занимался отец.

– Понимаю.

– У нас у всех достаточно денег. Любой из нас может уехать, если захочет. Да, Лей‑Лей? Хочешь расправить крылья?

Почему‑то детское прозвище Лейлы прозвучало слишком сентиментально.

– Нет. Я не хочу уезжать. По крайней мере, не сейчас. Думаю, я такая же, как Вик. Продолжаю надеяться, что папа однажды заметит, что мы с тобой тоже можем управлять ранчо не хуже, чем его драгоценный сын.

– Я бы не ставила на это. Видимо, наличие пениса – обязательное условие для техасских фермеров.

Лейла улыбнулась.

– Или, по крайней мере, для тех, кто живет в Ройяле. – Лейла зевнула. – Я вымоталась. Приму душ и лягу спать.

– Я почти досмотрела. Скоро тоже пойду.

Поднимаясь по лестнице, Лейла думала над шуточным вопросом Челси. Хотела ли она жить отдельно?

Раздевшись в ванной, она пыталась не смотреть на себя в зеркало. Она все еще помнила теплую мужскую ладонь, нежно обнявшую ее за шею. Как бы она ни старалась, все равно не могла поверить, что мужчина, с которым она провела вечер, – Джордан Бенкс.

С ней был Джошуа, но что это значило? Зачем они поменялись? Даже Бертрам Бенкс упомянул подростковую влюбленность Лейлы. Видимо, старик понятия не имел, что его мальчики что‑то замышляют.

Лежа в постели с выключенным светом, она беспокойно возилась под одеялом. Она закрыла глаза: все, что она видела сейчас, – прекрасные голубые глаза‑ирисы с искоркой смеха и желания. Было ли это на самом деле желание?

Однажды ее уже одурачили.

Она не могла позволить себе сглупить во второй раз.

Но даже после самобичевания она продолжала мечтать о том, кто поцеловал ее сегодня вечером…

 

Глава 4

 

В юридическом офисе было еще хуже, чем в похоронном бюро. На встречу с семьей Лейла приехала на машине, а до этого пообедала с подругой. Она вошла в холодную и неуютную комнату.

Лейла села рядом с Челси и приготовилась к долгому, скучному часу. Она оглядела комнату и заметила, что пришли практически все, даже бабушка. Сильно не хватало дяди Трента и тети Лизы. Может, они решили не приезжать, потому что ничего не ждали и терять им было нечего.

Юристу было за шестьдесят. Седые волосы и обычная одежда выдавали в нем мастера своего дела. Он уже десятилетиями работал с Грендинами.

– Давайте сразу к делу. Я связался с тем, кто готовил бумаги, которые вы получили в день похорон. Он извинился, что прислал письмо в такой напряженный для всей семьи момент. Сказал, что не знал.

– И вы ему поверили?! – возмутился отец Лейлы.

– У меня не было причин не верить, – сказал юрист. – Миссис Грендин, ваш муж когда‑нибудь говорил о добыче нефти?

Мириам выпрямилась. Она была сложной женщиной и той, кто чувствовал себя с мужем как за каменной стеной.

– Насколько я помню, никогда. Но Виктор всегда имел собственную точку зрения. Если он кому‑то и доверял, то Огастусу Латтимору. Старики были неразлей‑вода.

Отец Лейлы, видимо, расстроился. На самом деле Лейла его жалела. Должно быть, трудно стоять в стороне. Он был уже в том возрасте, когда некоторые задумываются о том, чтобы через несколько лет уйти на пенсию. Но Виктору‑младшему только что выпала возможность поуправлять ранчо. Затянется ли это еще лет на тридцать? Как было с его отцом?

– Разве нам есть о чем беспокоиться? Это же мошенничество? Любой, у кого есть принтер, может сделать такие документы, – заговорил Вик.

– Если верить Интернету, то с помощью чая можно даже состарить бумагу, – кивнула Челси.

– Ради бога, Челси. У тебя слишком бурное воображение. – Бетани Грендин посмотрела на дочь.

Должно быть, юрист почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

– Давайте опираться на то, что мы знаем. Я попросил консультации у юристов Турстона. – Он посмотрел на дядю Лейлы. – Мистер Грендин, Турстон утверждает, что у вас был роман с его матерью, Синтией. – Обвинение прозвучало резко.

Дэниэль пожал плечами и дерзко посмотрел в ответ:

– Давно. И что?

У юриста было такое лицо, будто он надеялся на отрицательный ответ.

– У нее есть ребенок. Девочка. Эшли.

Дэниэль покачал головой:

– У нас с Синтией были короткие отношения… Я приезжал в Ройял на пару месяцев. Но она не забеременела. – Он потер рукой шею. Он был крепким парнем, но все равно более тонким, чем Лейла его помнила. Волосы поседели, но глаза оставались такими же темно‑карими. Они с дядей не были близки, потому что он уже лет десять жил во Франции.

– Значит, об этом якобы вашем ребенке вы ничего не знаете? – продолжил юрист.

Дядя Лейлы не выглядел радостным.

– Не знаю, – коротко сказал он. – Я не стану отрицать, что когда‑то давно у нас с Синтией Турстон была физическая близость. Но после этого мы не общались.

– Могло ли случиться так, что у нее не вышло с вами связаться?

– Мой брат давно живет во Франции. Но он всегда на связи. Любой из нас мог позвонить ему, если бы эта женщина решила вмешаться. Претензия сама по себе подозрительная, – нахмурился Виктор.

Лейле стало интересно, не слишком ли стыдно любовнице ее дяди связываться с настолько известной и влиятельный семьей, как Грендины.

– Пап, думаю, ты забыл кое‑что. Синтия и Эшли погибли в аварии пару лет назад. Хит и Нолан только что наткнулись на эти бумаги, – заговорила Лейла.

Юрист кивнул:

– Все возможно. Но Турстоны лишь намекнули, что права на добычу нефти принадлежали Эшли, потому что она урожденная Грендин. Я все еще выясняю, при чем здесь ранчо Латтиморов. Я позвонил их юристу. У них есть доказательства. Это даст нам время. Знаю, что вы хотите нанять частного детектива. Возможно, идея хорошая. Мы все можем продолжать копать. Миссис Мириам, может, вы могли бы просмотреть документы мужа в поисках улик.

– Я бы с радостью…

Встречу решили отложить, и комната начала пустеть.