Не целуй невесту
Покачиваясь на каблуках, засунув руки в передние карманы, я оглядываю комнату. Затем перевожу взгляд на Скайлар, которая с широко раскрытыми от беспокойства голубыми глазами сидит на выцветшем желтом пластиковом стуле и потирает рукой середину груди. Больничный идентификационный браслет, обвивающий ее запястье, кажется огромным. Я никогда не замечал, какие у нее тонкие запястья.
– Скайлар Тиммонс? – зовет медсестра из‑за двойных дверей.
Долго ждать не пришлось.
Скайлар со слабой улыбкой встает со стула.
– Спасибо, Джуд.
Как я могу оставить ее, когда она выглядит такой больной, напуганной и одинокой?
– Я подожду тебя здесь, хорошо? Вряд ли это займет много времени.
Врачи, вероятно, просто пропишут Скайлар какие‑нибудь антибиотики и отправят домой с рекомендацией отдохнуть несколько дней.
* * *
Очевидно, я недооценил то, что происходит за дверями отделения неотложной помощи.
Три часа спустя я все еще сижу в приемной, колеблясь между раздражением до чертиков и беспокойством до чертиков.
И почему? Я даже не знаю эту девушку. Она мне не друг и не член семьи. Вселенная просто продолжает попытки превратить меня в ее личного водителя.
Я отправляю Кайлу сообщение, в котором сообщаю ему, что все еще жду Скайлар в приемном покое. Он советует мне уйти. Я покупаю в торговом автомате газировку и картофельные чипсы. Смотрю в окно. Подслушиваю разговор молодой пары, сидящей через несколько мест от меня. Девушка думает, что беременна, и они не хотят никому говорить. Ее семья ненавидит его. На прошлой неделе она напилась, а теперь беспокоится, что причинила вред ребенку. Парень интересуется (громко), не пьяна ли она сейчас. Сидящая напротив меня женщина кашляет без остановки, носки на ее ногах непарные.
Да‑а‑а уж. Я хочу выбраться отсюда, но погружен в ожидание. Разве Скайлар бы уже не вышла, если бы с ней все было в порядке?
– Джуд Лаккетти?
Я выныриваю из своего оцепенения.
– Это я.
– Можете зайти и проведать свою племянницу. Она спрашивает о вас.
Мою племянницу?!
Я следую за медсестрой через металлические двери и иду по коридору в маленькую отдельную смотровую. Скайлар сидит на кровати в тонком сером больничном одеянии, которое свисает с ее плеча, создавая впечатление, будто пошито для великана. Я стараюсь не смотреть на тонкую черную кружевную бретельку бюстгальтера. Игла капельницы приклеена медицинским пластырем к верхней части руки девушки.
Это кажется слишком интимным – находиться со Скайлар в больничной палате. Она уязвима, бледна и едва одета. Здесь должен стоять кто‑то другой. Родитель, друг или парень.
А не какой‑то чувак, которого она едва знает.
– Доктор скоро вернется, – перед уходом сообщает нам медсестра.
– Ты все еще здесь, – произносит Скайлар.
– Я беспокоился о тебе. Прошло больше трех часов.
– Мне так жаль. Тебе есть смысл вернуться на работу.
– Я прождал тебя несколько часов. Я не собираюсь уходить сейчас. Врачи выяснили, что с тобой не так? И даже не начинай называть меня дядей Лаки, племянница.
Скайлар смеется.
– Я боялась, что они не пустят тебя, если ты не член семьи.
Прищурившись, я смотрю на нее и сажусь на невероятно неудобный стул в углу тесной комнаты.
– Ты уверена, что тебе восемнадцать?
– Да, Джуд. Я вполне уверена, что знаю, сколько мне лет. Я выпускница, и четыре месяца назад мне исполнилось восемнадцать. Как‑то мне пришлось остаться на второй год из‑за частых прогулов.
– Ладно. Просто хотел убедиться. Так что с тобой? – я осматриваю комнату. Ее одежда сложена на стуле по другую сторону кровати. – Тебя выписывают?
Скайлар опускает взгляд и опирается подбородком на руку.
– Может, завтра. Меня не хотят отпускать.
– Почему?
– Врачи хотят сделать еще несколько анализов. Эндоскопию, наверное, и еще кое‑что. Доктор говорит очень быстро, я не все поняла.
– Что, по их мнению, с тобой не так?
– Какая‑то фигня…
– Какая‑то фигня? – переспрашиваю я. – То есть… фигня – это твой диагноз?
Скайлар наклоняет голову и искоса смотрит на меня.
– Нет, но ты действительно хочешь все это услышать?
– Я бы не спрашивал, если бы не хотел, – я убираю волосы с лица. – Впрочем, ты не обязана мне говорить. Все в порядке.
Скайлар делает глубокий вдох и натягивает на себя тонкое белое одеяло. Ее пальцы теребят край.
– У меня расстройство пищевого поведения. И некоторые другие проблемы. С моим желудком, пищеводом и общим состоянием здоровья, – она поднимает взгляд от одеяла, чтобы встретиться со мной взглядом. – В том числе психического.
– О‑о, – тихо говорю я, пытаясь осознать услышанное. Теперь понятно, почему она хотела съесть только булочку от гамбургера.
– Я уже давно об этом знаю, – добавляет Скайлар. – Мне поставили диагноз несколько лет назад. Наверное, я просто отрицала это. Я боялась возвращаться к врачу, да и не могла себе этого позволить. Хотя в последнее время становится все хуже.
– Тогда хорошо, что ты попала в больницу сейчас.
– Ага, – ее голос звучит неубедительно.
Я очень хочу сказать что‑нибудь, чтобы утешить и поддержать Скайлар, но не могу придумать ничего, что не звучало бы слащаво или нравоучительно.
– Хочешь, я позвоню кому‑нибудь из твоих близких? Или принесу тебе что‑нибудь?
Она качает головой.
