Непрощённые

– Слушай, колдун, я не требую от тебя ничего, что ты не смог бы сделать, – раздраженно сказала шенна. – Я понимаю, что ты очень… расстроен, но возьми, наконец, себя в руки, забери тебя Предел! Делай хотя бы то, что способен. Руки‑ноги у тебя остались на месте, так?

Маг поднял на нее страдальческий взгляд и кивнул.

– Прости.

За что он извинялся сейчас? За вынужденную свою беспомощность или за то, прошлое. Должно быть, сейчас и за то, и за другое. Думал ли маг тогда, радуясь своей игрушке, что когда‑нибудь окажется в положении едва ли не худшем, чем сама Рани. Боги иногда шутят очень жестоко. И карают по своему усмотрению.

Рани в сердцах пихнула его плечом, и пошла обратно наверх.

Долгое время они ехали молча. Досадуя на себя, Рани хмуро оглядывала пустую дорогу, как будто ждала чего‑то. Этот путь к храму и обратно, похоже, будет совсем невеселым. Если, конечно, она не возьмет себя в руки сама, прежде всего. Срываться на маге сейчас – все равно что курицу пинать. Пользы никакой, а глупости сверх меры.

– Сейчас тут будет поворот к небольшому селению, – вдруг заговорил Ри. – Оно недалеко. Может заедем, раздобудем еды?

Предложение было разумным, и Рани молча повернула коня направо, по узкой, пыльной дорожке, которой вероятно пользовались нечасто. Она никогда не думала, чем живут обычные люди в селениях, сейчас, когда война закончилась. В Дримме шенна видела только наместника и бойцов, еды всегда было вдоволь, и откуда она берется в крепости, Рани не очень‑то и беспокоило. Но нынче, глядя на десяток неказистых домиков, заросшее бурьяном и сорной травой большое поле, тощую корову в одиночестве пасущуюся в низине, она вдруг подумала, что для этих людей война не закончится никогда. Они выживали, когда ушли мужчины этого селения, когда армии забирали скот и муку, они вынуждены выживать и теперь, когда уже нет надежды на чьи‑то сильные руки, чтобы восстановить хозяйство. Сколько таких безымянных селений совсем скоро опустеет полностью.

В этом жители пока еще были. Но на все просьбы Ри отвечали отказом или не отвечали вовсе, спеша пробежать мимо двух всадников – человека в богатой, но грязной одежде и недоброго вида шенны. Особенно мимо последней, надо полагать. Что ни говори, а дурная слава разорявших эти селения Старших племен забудется совсем нескоро.

– Так мы ничего не найдем, – сказала Рани, когда очередная испуганная женщина просто захлопнула перед ними дверь. – Надо найти кто тут у них за старшего. – Ищи самый добротный дом.

– Они тут все одинаково убоги, – пробормотал Ри. – Хотя вон тот, на взгорке смотрится покрепче остальных.

Рани посмотрела в ту сторону, куда указал маг. Действительно, дом из толстых бревен, стоящий чуть поодаль на пригорке, казался и побольше и поухоженнее остальных. Вокруг него одного имелось какое то подобие забора, а крыша была покрыта не дранкой, а бурой черепицей.

– Вот и иди туда, – Рани махнула рукой. – Я тут гость не особо желанный. Сам поговори, справишься?

Маг криво улыбнулся и, спешившись, побрел в сторону дома.

Рани тоже слезла с лошади и присела на лежащее вдоль дороги полусгнившее бревно. Солнце пригревало лицо шенны, в селении было тихо, только неподалеку изредка взлаивала собака. Не хотелось ни о чем думать, да даже двигаться не хотелось. Сказывалась, видимо, усталость, и голод подгрызал брюхо изнутри, лишая сил. Но впервые со дня, когда ее пленили, Рани чувствовала, что наконец‑то делает что‑то правильное, идет вперед, а не топчется на месте. Пусть иллюзорная, но свобода передвигаться куда‑то, ехать в новые места не могла не придать уверенности в себе и помочь поверить в то, что все непременно получится. И может быть снова стать свободной по‑настоящему. Она привычно подцепила пальцами край ошейника. Теперь, спустя столько лет, он казался частью ее самой, и, Рани напоминала себе об этом знаке рабства только когда трогала витой обруч у себя на шее. Напоминала нарочно, чтобы не забыть окончательно.

– Мне продали немного хлеба и сыр, – сказал Ри, садясь с шенной рядом. – Задорого, надо сказать, продали.

Рани пожала плечами. Не в их положении сейчас торговаться. Главное – дотянуть до Тертона. Раздобыл – и прекрасно.

– Ну вот и ты что‑то можешь, – небрежно бросила она, прожевывая довольно черствый хлеб.

Ри невесело усмехнулся.

– О, да. Могу попробовать в дальнейшем стать торговцем. Буду заговаривать покупателей до одури заумными речами.

Рани поперхнулась от удивления кусочком хлеба и закашлялась. Маг изволил пошутить. Ну да, все лучше, чем отмалчиваться и упиваться жалостью к себе.

Наскоро перекусив, они двинулись дальше. Ехали без остановок, до тех пор, пока на небе не расцвел удивительно яркий для этой поры закат. Сразу похолодало, от травы повеяло сыростью, глубокие тени залегли под деревьями. Когда дорога поднялась немного выше, Рани пустила лошадь шагом, оглядывая окрестности.

– Пора поискать место для ночевки, – пояснила шенна, хотя Ри ни о чем ее не спрашивал.

 

Собранные Ри сучья были совсем сухими, и костер пылал почти бездымно, отгоняя сгустившуюся к ночи тьму. Рядом пофыркивали привязанные и расседланные лошади. Рани, стащив сапоги, вытянула ноги ближе к огню. С наслаждением шевелила пальцами, радуясь теплу, и искоса поглядывала на хмурое лицо Ри. Маг сидел нахохлившись, как большая нелепая птица, грел узкие ладони и опять, видимо, пребывал в унынии.

Заметив взгляд шенны, он вздохнул.

– Я не думал, что моя жизнь может измениться вот так, в один миг, – как будто извиняясь, произнес Ри. – К этому очень сложно привыкнуть. Я как будто калека теперь…

– Я тебя понимаю, – Рани не смогла сдержать язвительную усмешку.

Маг вздрогнул и поежился. Он прятал смущенный взгляд и казался совсем раздавленным собственным бессилием и, как поняла Рани, чувством вины.

– Ладно, колдун, – вдруг ощутив неловкость, сказала она, – Коль скоро нам пришлось болтаться по этим дорогам вместе, предлагаю не усложнять себе жизнь тем, что было. Так уж вышло, что придется действовать какое то время вместе. И если ты будешь дергаться каждый раз, когда я что‑то говорю, ничего путного из этого не выйдет. А ляпнуть я порой могу… Да. В конце‑концов, я, как никто, заинтересована в том, чтобы ты вернул свою Силу. И значит мы с тобой сейчас… ну, скажем, временные союзники. Согласен?

Маг кивнул с видимым облегчением. И верно – непросто идти бок о бок с тем, кто тебя ненавидит и злорадствует над твоей бедой. Вот только злорадства Рани не испытывала. Да и ненависть почти отгорела, за годы‑то. Шенне, конечно, до сих пор было тошно видеть того, кто лишил ее свободы, но чтобы прямо ненавидеть люто – того огня уже не осталось в душе. Может и к лучшему. Случись все это еще немногим раньше, кто знает, смогла бы она вот так коротать время с тем, кого считала наипервейшим своим врагом.

– Как думаешь, кто все это затеял? – помолчав немного, спросила Рани, чтобы отвлечься самой и отвлечь Ри.