Непрощённые

Ну и отлично.

Второй смертоносный прыжок и удар сверху когтистой лапой лишил стражника скальпа. Оставшийся один на один со зверем другой противник Мэйра молотил мечом как дубиной, видимо, запаниковал от увиденного. Да и как тут не запаникуешь? Когда на глазах когтями шкуру с головы спустили, словно кожуру с яблока.

Шенни не стал радовать его поединком. Вместо этого он рванул клыками шею сингурова соперника, а уже меч не растерявшегося принца прикончил последнего из стражников.

 

Они стояли бок о бок – человек и шенни – тяжело дыша и разглядывая тела сианских стражников. Вокруг уже стали собираться люди, понятно, что только сейчас, а не раньше. Дураков нету в схватку с хорошо вооруженным отрядом влезать. Да и просто глазеть тоже небезопасно. Слышались встревоженные голоса, какие‑то причитания и перешептывания. Совсем рядом кто‑то сдавленно охнул: «Он их всех порвал». Ага, и сожрал…

– Шенни, тебе лучше одеться, – пробормотал Сингур.

Принц выглядел очень растерянным и похоже что изрядно напуганным. Да и неудивительно.

Мэйр, тихо выругавшись, подобрал раскиданную одежду, быстро натянул ее на себя и пошел искать второй сапог. Потому как там, где он переходил, валялся только один почему‑то. Вслед ему неслось тревожное перешептывание. Долго еще будут в Дримгоре вспоминать, как шенни растерзал сианскую стражу.

– Ну что вылупились! – громкий голос Тино ворвался в гомон селян. – Видите, все хорошо! Наш принц целехонек, бандиты убиты, шенни, хвала Богам, опять пришел на помощь вовремя. Давайте, давайте в трактир, скажу Винни, чтобы угостила всех за счет заведения. А я пока тут порядок наведу.

Сапог оказался в десятке шагов от первого. Натянув его, Мэйр нагнулся над телами стражников и начал рассматривать их оружие.

– Принц! – позвал он, не поднимая головы. – Тебя это смутило в них, или твое высокомерие все таки помогло на этот раз избежать неприятностей?

– По голове ударили? – буркнул Сингур. – Что – это, и при чем тут мое высокомерие?

– Понятно, высокомерие и упрямство. Но главное ведь результат.

– Мечи? – спросил крутящийся рядом и более догадливый Тино.

– Ага. Может быть такой клинок у сианской стражи?

– Ну если только король Брондал стал за это время Императором, продал пару владений менайцам и перевооружил свою гвардию. Дорогая игрушка.

Сингур подошел к ним, с мрачным любопытством поглядел на обманчиво легкий, изящный клинок баснословно дорогой работы кузнецов Меная и с досадой сказал:

– Меча я по рукояти не определил, конечно, но вот то, что никогда за принцем Сианы не отправят солдата, а не офицера, – это знаю точно. Традиции и протокол, знаешь ли, Ээрмэйр Резчик. Так что лучше тебе сейчас засунуть свою… догадливость в задницу. Вместе с остроумием заодно.

Мэйр хмыкнул и повернулся к Тино.

– Этого красавца я забираю. Остальное, что найдешь – твое. Тела, думаю, решишь как прибрать.

Трактирщик кивнул без лишних вопросов. Вот почему, собственно, Мэйр и любил иметь дело с воинами и торговцами. Всегда, при хорошем их расположении, можно или довериться, или договориться. И быть спокойным, что все сделают, как надо. Другое дело принцы, к примеру.

Сингур молча застыл на месте, его взгляд неумолимо притягивали лежащие на земле тела. Он словно не верил, что такое может случиться, да еще и так быстро и беспощадно. Принц вздрогнул, когда Мэйр чуть слышно окликнул его. Суетливо нащупал кошель на поясе, сунул Тино в руку несколько монет и тихо сказал:

– Тимана проводи за Предел, как положено.

Трактирщик часто закивал.

– Конечно, принц, все сделаю для твоего охранника, спокоен будь. В трактир вернешься? Пережди, ночь на дворе. Я поутру отправлю кого нибудь к крепости разузнать что да как там.

Сингур вяло пожал плечами. Похоже было, что он никак не мог прийти в себя и, уж тем более, принимать верных решений. Сегодня его привычный мир потерял свою стабильность и предсказуемость. А это принять ох как нелегко – Мэйр это прекрасно знал. Ничто так не способно лишить уверенности, как понимание, что привычное и постоянное может вдруг кончиться в один миг.

– Я не советую, – решительно сказал Мэйр. – Мы пойдем к Дримме сейчас. Пешими, через лес. Разведаем обстановку, да и на случай, если эти гости были только первыми, принцу не стоит тут быть. В лесу со мной его точно никто не найдет. Если все хорошо, проведешь меня в крепость, Сингур. Освободим Зоэрани, так?

И глядя в непонимающие глаза принца, припечатал, как гвоздь забил:

– И на том можешь считать, что ничего мне не должен.

– Что? – Сингур поморщился, силясь уловить смысл слов шенни.

– Ну я тебе жизнь спас, как никак. Ну или свободу. Кто знает.

Вот так. Злись мальчик‑принц, злись – быстрее в себя придешь. Тут ведь все просто – либо страх, либо злость. И самый первый тобой убитый человек со временем забудется. А пока лучше злись. Ругайся, спорь и ненавидь языкатого дикаря, вместо того, чтобы вспоминать и ужасаться, отходя от горячки боя. Вместо того, чтобы думать и пытаться сейчас разобраться у себя в голове с неожиданными событиями. Не было еще такого, чтобы мыслями и тревогами можно было что‑то исправить и предусмотреть в жизни. Иногда нужно просто шагнуть вперед, пусть даже в неизвестность.

Сингур поднял голову и кивнул.

– Ты прав, шенни. Надо идти.

 

Глава 2

 

Леса в этой части Окуны не самые скверные для походов. С южной стороны достаточно пологие предгорья не превратились в непроходимые заросли, как, к примеру, с другой стороны горного хребта. Там тянущиеся за светом деревья выворачивают в усилиях корни, переплетаются ими с ползучими цепкими кустарниками, а замшелые камни навсегда застыли на склонах, врастая в землю. Там земля изрезана руслами давно мертвых рек. Колючие ветра, не стихающие никогда, иссушают влагу из почв, а воздух полнится мельчайшей пылью, от которой становится трудно дышать.

Тут все гораздо проще. Конечно, не ночью и не для человека. Как бы не был чист лес, как бы не старалась луна, для человеческих ног все‑таки недостаточно, чтобы не спотыкаться о каждый случайный корень или кочку. Хотя Мэйр и пытался выбирать самые безопасные и ровные тропы, однако то и дело слышал за спиной, как срывается шаг принца, а иногда до него доносился и звук сдавленных ругательств.