Непрощённые

Люди плохо способны видеть в темноте, даже при лунном свете, поэтому во время Большой войны Старшие старались нападать именно ночью. Ночью человек слабее, он хуже видит и он по природе страшится темноты. Тогда как для любого Старшего ночь – это первый союзник. И для охоты и для войны. И именно поэтому Мэйр никогда бы не повел племя в битву на открытых Красных долах, да еще и на рассвете. Но что теперь рассуждать.

– Ты доверяешь этому магу? Как его там – Ри? – неожиданно сам для себя спросил Мэйр, чуть сбавив шаг.

– Насколько это возможно, – холодно отозвался принц. – Я знаю его с детства, он был другом моей матери. Когда Безумный Император лишил его титула Великого мага империи, он вернулся ко двору моего отца.

– Чем он же так разгневал Императора?

– Отказался участвовать в Большой войне.

– Вот как? – удивился Мэйр. – Необычный поступок.

– Тебе хорошо, наверное, известно, что причины могут быть самые разные, шенни, – огрызнулся Сингур.

– А твой отец стало быть поддержал опального мага? Несмотря на свою преданность Императору? – Мэйру действительно стало любопытно, хоть он и понимал, что Сингур таким расспросам совсем не рад.

– Ты думаешь я готов обсуждать с тобой решения короля Сианы? – язвительно усмехнулся принц. – Я благодарен тебе за помощь, но цену этой благодарности ты назвал сам. И уж тем более я не настроен обсуждать с тобой что либо вне рамок нашей договоренности.

– Отлично сказано, – пробормотал Мэйр.

Юный принц начинал ему нравиться. Он был смел, умен и прямодушен. Избалован, как водится, но для принца это не грех. Так что вполне со временем будет неплохим правителем, уж получше многих до него. И свой первый бой насмерть – а что бой и смерть противника были первыми, Мэйр не сомневался – он переживал вполне достойно. Видал Мэйр таких мальчишек и раньше, взрослеющих в сражениях, когда жизнь заставляла менять и меняться. Они потом становились отличными воинами и надежными товарищами. Если выживали, конечно.

– Не злись, принц, – примирительно сказал Мэйр. – Я спрашиваю потому, что, если в этих событиях как то замешан маг, мне будет сложно помочь тебе. Мага я не потяну.

– А стражу Дриммы, стало быть, потянешь? – буркнул ему в спину Сингур. – Так вот, я скорее поверю, что все воины наместника перешли на сторону врага, чем в то, что меня предал Ри.

– А Тогран? – осторожно спросил Мэйр.

Принц возмущенно фыркнул.

– Ты забываешься, шенни! Мало ли какие недоброжелатели могли подослать ко мне этих лжестражников.

– Верно. Ладно, скоро мы все узнаем. Почти пришли.

– Хвала Богам, – проворчал Сингур. – Я уже думал…

Мэйр вдруг замер на месте так внезапно, что идущий сзади принц налетел на него.

– Тихо! – прошептал шенни, втягивая ноздрями воздух.

В привычные запахи ночного леса, теплого духа близкого жилища, горьковато‑смолистого и пыльного ветерка с дороги, вмешался явный четкий запах… Старший. Будь Мэйр в Переходе, по такому запаху он выведал бы о незнакомце все – пол, возраст, здоров ли и когда последний раз обедал. Сейчас, он просто знал – там, совсем недалеко от дороги и моста через крепостной ров Дриммы, бродит неизвестный Старший. И направляется прямо к ним. Вероятно, тоже учуял их. Мэйр подобрался, почти незаметно оттесняя принца дальше за спину.

– Сингур, это ты? – раздался неподалеку женский голос. – Хвала Богам!

Она вышла из густой тьмы, неуверенно и настороженно остановилась в нескольких шагах, глядя на Мэйра. Он смотрел в ответ. С досадой замечал как каменеет ее лицо, сжимаются губы и застывают в напряжении, как перед схваткой, плечи.

– Рани! – удивленно и радостно воскликнул принц, прерывая эту битву взглядов.

– Хвала Богам, – повторила Зоэрани. – Я ждала тебя. Думала, вдруг сумею

дождаться, предупредить…

Она повзрослела с тех пор, когда Мэйр видел ее в последний раз, незадолго до Большой войны. Повзрослела и стала совсем другой. Крепкое тренированное тело бойца, светло‑рыжие волосы, собранные в тугую косу, небольшой шрамик на подбородке. Рука предусмотрительно лежала на рукояти одного из парных нодарских кинжалов в ножнах на широком поясе. Мэйр помнил ее другой – легкой, тонконогой, с наивным взглядом зеленоватых глазищ, вечно искрящихся весельем. Теперь взгляд Рани был другим – цепким, настороженным взглядом воина. И одежда была совсем непривычной для этих мест – вычурный доспех из мягкой кожи, скорее призванный украшать, нежели защищать.

И тонкий витой ошейник, холодно играющий отблесками в лунном свете, никогда невозможно было бы представить на шее той девчонки‑шенны.

– Приветствую тебя, Зоэрани, – как можно спокойнее сказал Мэйр.

Она холодно кивнула, словно незнакомцу. Ну да и к лучшему, быть может. Не до совместных горьких воспоминаний и обвинений сейчас. Все правильно. Когда‑то она стала последней, кто уговаривал его остаться, в ту самую ночь его поспешного бегства. Тогда Мэйр даже не слушал ее слов – полученная им весть гнала прочь как можно скорее. Так что теперь рассчитывать на иной прием.

– Что в крепости? – нетерпеливо спросил Сингур.

Рани вздохнула, опустила глаза. Видно было, что слова давались ей с трудом.

– Я толком не поняла, принц, прости. Вскоре после того, как ты с девкой отправился в Дримгор, в крепость явились сианские стражники.

– Сколько?

– Пятеро. Капитан и четверо солдат. Вроде как они привезли письмо от твоего отца. Тогран принял капитана, потом очень быстро солдаты покинули крепость. Остался только капитан, – Рани старалась смотреть куда угодно, но только не в лицо принцу, будто бы была сама в чем‑то виновата.

Сингур нахмурился. Сжал зубы, на скулах проступили желваки, выдохнул и велел жестко:

– Продолжай.

– Дальше непонятно было все… Я с другими бойцами во дворе сидела, как прибежал Борко и понес всякое. Из его треска я поняла только, что Ри отправили в темницу, в подвалы.

– Что? – Сингур шагнул ближе к Рани и заглянул ей в лицо. – Что за чушь? Кто отдал такой приказ?

Зоэрани совсем сникла и тихо, почти шепотом ответила:

– Тогран.

– Я немедленно иду в Дримму, – сказал принц и резко развернулся, но Рани схватила его за руку.

– Нет! Подожди. Вскоре после этого был отдан приказ – в Дримму впускать только сианскую стражу с принцем, а выпускать и вовсе никого нельзя. Стражники знали, что ты в трактире – они нашли тебя?

Принц поморщился, кивнул и застыл на месте, осмысливая.

– А ты как выбралась? – наконец спросил он.

Рани неуверенно улыбнулась.

– Я под скалой. Через чулан мертвеца, помнишь?