Никто не знает тебя
Одна секунда.
Рид глубоко вдохнул.
Дверь спальни отворилась.
1. Гретхен. Тремя днями ранее…
Гретхен Уайт не отрываясь глядела на траурные тени, расползшиеся по безжизненной руке Лены Букер. Они околдовали ее. Так же, как бледные губы Лены и запрокинутая на диванные подушки голова.
– И почему это я не удивлен, застав тебя с трупом? – раздался у нее за спиной ворчливый голос с типичным бостонским акцентом.
– Потому что, по твоему мнению, я убийца, который оказался тебе не по зубам, – сухо и чистосердечно ответила Гретхен, поворачиваясь к незаметно подкравшемуся детективу Патрику Шонесси.
Рядом с детективом стояла миниатюрная девушка с аппетитными формами, иссиня‑черными волосами и огромными, словно у олененка Бэмби, карими глазищами.
Час назад Гретхен обнаружила Лену холодной, как лед, а два часа назад подруга прислала ей на автоответчик полное боли и отчаяния сообщение. Сообщение, о котором Шонесси знать необязательно.
«Я наломала дров, Грета», – призналась Лена.
– Убийца оказался мне не по зубам, – задумчиво протянул детектив и поддернул брюки, вечно сползавшие с его живота, непомерно округлившегося от ежедневных пивных возлияний и пристрастия к жареной пище.
– Против правды не попрешь, верно? – хмыкнула Гретхен.
Олененок Бэмби окинула их озадаченным взглядом.
– Вы знакомы? – спросила она.
Гретхен чуть не ляпнула язвительное «еще как», но вовремя прикусила язык. Она давно научилась подавлять желание говорить первое, что приходило на ум. А порой и второе, и третье. Она и не помнила, с кем в последний раз общалась откровенно и без стеснения, предварительно не взвешивая каждое слово. Возможно, именно с Леной, особенно в те мгновения, когда на нее нападал приступ самоедства.
– О, среди нас появился настоящий детектив! – возликовала Гретхен. – Повезло тебе, Шонесси!
Попытка хоть как‑то смягчить тон пропала втуне, и ее возглас прозвучал намного саркастичнее, чем это допускалось в приличном обществе. Впрочем, безжизненное тело подруги, над которым они трое склонились, служило достаточным оправданием для ее колкости.
Шонесси обиженно засопел и представил их:
– Детектив Лорен Маркони. Гретхен Уайт.
– Доктор… – задетая за живое, Гретхен метнула на Шонесси мстительный взгляд.
Детектив намеренно опустил ее ученую степень.
– Доктор Гретхен Уайт, – раздраженно поправил себя Шонесси. – Наш местечковый социопат.
Последняя фраза предназначалась Лорен Маркони. Детектив озадаченно приподняла косматые брови, и по ее гладкому лбу рябью пробежали морщинки. Наверняка она восприняла это выражение как дружескую шутку: теперь «социопатами» обзывали кого ни попадя и слово потеряло всякий разумный смысл. Бедняжка. Вскоре она узнает, что Шонесси и не думал шутить.
Гретхен воспользовалась замешательством Лорен и хорошенько ее рассмотрела. А ведь детектив не так молода, как ей показалось. «Гусиные лапки» в уголках глаз и вертикальные складки возле рта выдавали в ней женщину, перевалившую за тридцать.
Маркони едва заметно улыбнулась и, не дрогнув, выдержала испытующий взгляд Гретхен. Как и большинство женщин‑полицейских Бостона, Маркони предпочитала наряд, создававший образ грозного и умеющего постоять за себя профессионала, то есть ботинки, джинсы, свитер и надетую под низ рубашку. И не жаловала косметику. Гретхен понимающе усмехнулась: если женщина‑полицейский не хотела, чтобы в гнусном гадюшнике, именуемом полицейским управлением, ее затравили старые толстые белые чмошники, она волей‑неволей поступалась женственностью.
Маяча за левым плечом Шонесси, детектив излучала уверенность, стойкость и почтительность. Но маска серьезности на ее лице не могла скрыть ее невероятной естественной красоты, от созерцания которой на Гретхен обычно нападало желание замучить кого‑нибудь самым немыслимым образом.
Гретхен прищурилась и перевела взгляд на Шонесси.
– Наш местечковый социопат… – пожевал тот губами, – …и бесценный внешний консультант полицейского управления. Помогла нам распутать несколько десятков дел, связанных с диссоциальным расстройством личности и преступлениями насильственного характера.
– «Консультант» – значит человек, делающий за него всю работу, – пробормотала Гретхен, наклоняясь к Маркони. Если Шонесси утром встал не с той ноги и мечтает затеять свару, она в долгу не останется. – Меня зовут, когда полицейские не могут выбраться из тупика, в который сами себя завели.
– Зовут на свою голову, – вяло, без должного огонька буркнул Шонесси. – Лучше бы сразу призывали дьявола, а ее бы оставили леденцы сосать.
Это была их старая, избитая шутка, скорее дразнилка, вряд ли, впрочем, понятная стороннему слушателю. Гретхен вопросительно покосилась на Маркони, но отрешенное лицо детектива хранило выражение полнейшей невозмутимости.
– Из‑за твоей чудовищной некомпетентности у меня дел невпроворот, – огрызнулась Гретхен, немного кривя душой.
Убийства в таком крупном городе, как Бостон, происходили нечасто, и хотя Гретхен несколько раз оказывала услуги ФБР, агентство не привлекало ее к расследованиям за пределами штата Массачусетс.
Но Гретхен не жаловалась. Солидный трастовый фонд поддерживал бренное существование, а консультирование загружало интеллектуальной работой ее мозг. Работой важной и необходимой. Любой ценой Гретхен старалась избежать скуки. Скука вела к нервным срывам и безобразным выходкам, грозившим разрушить жизнь, которой она в настоящее время искренне наслаждалась.
Расследуя преступления, она удовлетворяла нездоровое, зародившееся в ней еще в детстве любопытство к мертвым телам. Когда же расследовать было нечего, она писала статьи для научных журналов. Статьи, которые, естественно, никто не читал, укрепляли ее профессиональную репутацию, что давало копам весомое основание обращаться к ней за помощью.
Гретхен снова уставилась на Лену, распростершуюся на диване стоимостью в десять тысяч долларов. Лена два месяца колебалась, стоит ли его покупать.
– Итак, Грета, каким ветром тебя сюда занесло? – озабоченно спросил Шонесси, подходя ближе.
Полицейские, словно темно‑синие волны, плещущиеся о берег однотонных бежевых стен, сновали туда‑сюда по квартире, но Гретхен и Шонесси их не замечали.
– Таким, что именно я обнаружила тело.
