Ошибка предубеждения. Книга 2
Бадрам посмотрел в направлении, указанном танкистом, и почти сразу заметил невдалеке пятно развороченной земли, чернеющее на фоне блёкло‑рыжего бурьяна. Свинцовое небо давило на голову депрессивно‑серой массой, что наряду со звенящей тишиной и окружающим пейзажем с подбитой техникой усугубляло ощущение драматичности произошедших недавно здесь событий. Правее виднелись два застывших танковых остова. Паша проследил направление взгляда Андрея.
– Тот, что второй – мой, – Полетаев, сделав паузу, обозначил о чём он говорит кивком в сторону выгоревшего корпуса.
К сапёру подошёл взрывотехник из состава оперативно‑следственной группы. Пока они обсуждали находку, Андрей в бинокль разглядывал чёрные от гари «скелеты» машин. Офицер управления «В» ЦСН[1], что находился поодаль сзади, тоже взглянул на подбитый танк. Павел оглянулся, спецназовец посмотрел на танкиста – их взгляды встретились. Полетаев ткнул пальцем в сторону сгоревшего Т‑80, а затем себя в грудь, мол: «Моя работа». Офицер, понимая, что маска скрывает его мимику, гротескно округлил глаза и показал пальцем на капитана: «Ты подбил?». Павел кивнул, спецназовец протянул вперёд руку с поднятым вверх большим пальцем и уважительно покачал головой в кевларовом шлеме.
– Ничего себе ты его разобрал… и второй тоже… куда башни‑то делись? – не отрывая бинокль от глаз, произнёс Андрей.
– Сорвало. За корпусами, наверное, лежат.
– А экипаж?
– Боекомплект сдетонировал, какой на хрен экипаж… от мехвода если только… может что‑то похоронить осталось… Это же Т‑80, хороший танк, бортом его только подставлять опасно, БК вертикально в укладке стоит. А они подставили, – Павел произнёс это с горечью, – наверное, не знали, что мы рядом. Вот и вылезли на гребень так неосторожно.
– Так экипаж там ещё, что ли? – Бадрам словно не до конца воспринял сказанное Полетаевым.
– Останки. Скорее всего, да.
Андрей опустил бинокль и посмотрел на Павла. Он, конечно, понял, что экипаж сгорел, просто только сейчас осознал, что ему, возможно, предстоит увидеть это своими глазами. Выдвигаясь до гребня холма, оперативно‑следственная группа не столкнулась ни с чем, что могло эмоционально затронуть обычного человека. Несколько раз встречались небольшие чернеющие воронки от взрывов каких‑то боеприпасов, да странные цилиндрические круги, образованные посечённой осколками сухой травой. Причём, не зная о произошедших здесь событиях, простой обыватель никогда бы и не обратил на них внимания – поле как поле, вначале вспаханное, а ближе к границе – заросшее бурьяном.
Той ночью командир первого взвода, которого Полетаев оставил за себя, выдвинул на помощь ушедшей вперёд бронегруппе почти все танки и БМП. Увидев, что со стороны противника к границе направляется больше двадцати бронемашин и пехота, и, убедившись в выходе в тыл группы Полетаева, комвзвода тут же передал эту информацию в штаб полка. Силы потенциально были явно неравны. Отрабатывать из засады, как планировалось ранее, танки уже не смогут, так как они покинули свои позиции. Вести манёвренный бой в чистом поле, откатываться назад к лесу, а тем более «ломиться» во встречный бой было смертельно опасно. Старлей это чётко понимал. Командование полка и выше тоже сориентировалось быстро – резервы подойти не успеют, а провести массированный огневой налёт ствольной или реактивной артиллерией… такое решение, в данном случае было уже политическим. Никто не понимал, что произошло на границе. Однако ещё в полевом уставе Рабоче‑Крестьянской Красной армии указано, что отсутствие данных об обстановке не освобождает командира от обязанности принять решение.
И его приняли. Благо вовремя. Как только противник увидел, что машины Полетаева, отстреливаясь, начали оттягиваться назад, он открыл по ним массированный огонь. В этот же миг на головы вражеской пехоте и танкам, уже частично пересёкшим границу, посыпались мины. Залп трёх машин инженерной системы дистанционного минирования «Земледелие»[2] мгновенно сковал действия неприятеля. Ранее приданную командиру 3‑й дивизии батарею из состава окружной инженерной бригады развернули на окраинах Валуек. Двумя залпами больше тысячи противотанковых и противопехотных мин, размещённых в кассетах 122 мм реактивных снарядов, преодолели десятки километров и создали вдоль границы сплошное минное поле шириной в сто и длиной больше четырёхсот метров.
Собственно говоря, как раз это обстоятельство и обусловило недельную задержку с осмотром места боестолкновения. Таймеры взрывателей были настроены на самоликвидацию мин через семь дней с момента установки. Вчерашнюю ночь вся Логачёвка опять не спала – до утра в поле громыхали взрывы. А в тот момент противник, потеряв на минах один танк и неустановленное количество живой силы, отошёл в тыл и по данным разведки к месту боя подойти больше уже не рискнул.
К сожалению, эти события послужили триггером к возобновлению активных боевых действий в Донбассе. Войска несколько дней напряжённо гудели дизелями бронетехники в местах сосредоточения своих частей и подразделений, после чего, получив приказ, обходя минное поле, двинулись в составе группировки войск Западного военного округа за «линейку». Началась спецоперация по защите Донбасса…
– Так, парни, отходим, – крикнул взрывотехник, направляясь к Бадраму. Вымпеловец, что находился между ними, тоже встал и взмахом руки показал: «Двигай назад». Сапёры справа и слева, экипированные в восьмикилограммовые комплекты разминирования, с явным усилием поднялись с колен и потащились в тыл. Вообще‑то, ещё накануне подходы к району нападения на пограничников уже обследовали, так что сейчас сапёрам надлежало проверить непосредственно место происшествия. Уголовное дело возбудили по нескольким составам, и находилось оно в производстве Следственного комитета. При этом ФСБ настояла, чтобы именно её следователи провели осмотр, а криминалисты первыми получили доступ к месту боя. По этой причине они с «конторскими» взрывотехниками двигались сразу за сапёрами, чтобы те ни в коем случае ничего не затоптали и случайно не уничтожили какие‑либо улики. Безопасность обеспечивала группа спецназа «Вымпел». Таким образом, весь без исключения состав следственно‑оперативной бригады, а также обеспечивающий работу спецназ, был из центрального аппарата ФСБ. Не потому, что не доверяли местным, просто если в Валуйках у ГУР ВСУ имелись позиции, позволяющие даже организовать контрнаблюдение для сотрудника ЦРУ, то… одним словом утечки информации допустить было нельзя. Тем более что на связь с Охлестиным должен выйти связной, тоже, вероятно, кто‑то из местных.
Комитетские следаки согласились быстро – кому хочется лезть туда, где ещё сутки назад стояли мины, все ли они самоликвидировались? Да и мало ли что там ещё не разорвалось… или засада какая‑нибудь… «Ну его. Фэбэрам надо, пусть сами и рискуют».
[1] Спецподразделение более известно как группа «Вымпел» Центра специального назначения ФСБ России.
[2] Имеет 50 направляющих для запуска управляемых ракет, снаряжённых минами. Устанавливается на шасси КамАЗ. Способна на дистанции 5‑20 км. создать минное поле любой конфигурации, в том числе с проходами.
