Отродье. Следствие ведёт Рязанцева
Вадим выскочил из машины и бросился к сумкам.
– Извините, Елена Аркадьевна, я не заметил, как вы вышли. А что вы в машину не идете, промокнете же?
Лена протянула сумки, грустно посмотрела вдаль.
– Да, пора, пойдем.
Легко впорхнула в салон и тут же прильнула носом к стеклу.
– Понравился?
– Кто?
– Пансионат.
– Не знаю… Наверное… Не думала об этом.
– Сразу видно, с грустью покидаете, взглядом тоскливым провожаете. Значит, понравилось.
– Это не… Не в пансионате дело. – Лена отлепила нос от стекла и откинулась на сиденье. – Просто друг у меня тут остался, мы с ним каждый день гуляли, хотела попрощаться, а он не пришел.
Укол ревности отразился на лице стажёра глупой улыбочкой.
– Друг? А как же ваш генерал?
– Генерал? Какой генерал?
– Потенциальный.
– Что за потенциальный генерал? – Лена вопросительно посмотрела на стажера. – Что ты несешь?
– Ну как же. Все капитаны рано или поздно становятся генералами. И этот ваш Безродов точно станет.
– Почему это?
– Сразу видно, старается.
– Во‑первых, не Безродов, а Бизров, во‑вторых, перестань ревновать, мы расстались.
– Недолго ж длился ваш роман, – повеселел Сергеев. – А что так? Он же вроде вам нравился.
– Не твоё дело, – Лена опустила подбородок в шифоновый шарфик, чтобы скрыть улыбку. – Мы разошлись на почве музыкальных предпочтений.
– Вам не нравились военные марши? «Прощание славянки» – очень даже вдохновляющее произведение.
– Чересчур, – Лена вынырнула из шарфика и рассмеялась.
– Ну а тот, другой, что ж не пришел вас проводить?
Лена пожала плечами и отвернулась.
– Может, он не знал, вы бы ему позвонили.
– Позвонила? – Лена печально усмехнулась. – У него нет телефона.
– Как это? Даже у моей 80‑летней бабушки и то есть.
– У бабушки, может, и есть… А у него нет. Потому что это пёс.
– Пёс? – Мгновенно повеселел стажёр.
– Да. Хаски. Он каждый день встречал меня у ворот, мы гуляли с ним по аллейке, потом он провожал меня до калитки. И так всю неделю. И вчера мы тоже гуляли. А сегодня… вот, как назло… куда‑то пропал.
– Он что, дикий?
– Не знаю. Может быть. Я его звала Дарт. Он откликался.
– Так, может, хозяева его на цепь посадили, чтоб не убегал.
– Может.
– А почему Дартс?
– Не Дартс, а Дарт, сокращенно от Д'Артаньян.
– Понятно, – Сергеев включил зажигание. – А ехать‑то куда, домой или сразу на работу?
– Давай на работу. Я на час совещание назначила, можем не успеть.
– Как скажете, Елена Аркадьевна.
Ехать в машине в промозглую погоду приятно, ненавязчиво пахнет терпким мужским парфюмом, журчит релаксирующая мелодия, тепло, уютно. Так бы ехать и ехать, но вот только пробка… Она стопорит движение, и ты невольно начинаешь раздражаться, потому что чувствуешь себя в западне. Впереди машины, справа, слева, сзади. В пустом желудке начинает урчать, и от этого становится стыдно, как будто ты виновата, что телефонный звонок разбудил раньше, чем ты планировала встать. Что завтрак твой так и остался нетронутым и в лучшем случае был съеден столовским прикормышем – кошкой Бусей, в худшем – отправился в помойное ведро.
– Жутко хочется кофе с пряниками, – вздохнула Лена, рассматривая сувенирную собачку на задней панели автомобиля, в который они уже десять минут упирались носом. От постоянных дерганий голова собаки начинала бестолково болтаться.
– У меня есть сливы, будете?
– Я буду всё, что ни предложишь. Сливы? Где ты их взял?
– В супермаркете, вчера. Они импортные, но вроде ничего.
– А, – Лена махнула рукой. – Давай, что есть.
Вадим потянулся к «бардачку», его рука случайно коснулась её ноги. Она резко, слишком резко, дёрнулась в сторону. Рывок получился нарочитым, как будто ей это было неприятно, брезгливо. Она не хотела, но это получилось само собой.
– Извините, – сконфузился стажёр. – Я не хотел.
– Я тоже, – сказала и поняла, что фраза прозвучала двусмысленно и ужасно глупо, что только усугубило ситуацию.
– Я случайно.
– Я тоже.
Тут произошло странное. Не успела она опомниться, как мягкие губы стажёра впились в её губы, а руки, тёплые, чуть шершавые, обхватили её лицо. Он целовал нежно, чувственно, будто прорастая нервами, молекулами, каждой клеточкой, каждой волосинкой на коже, вбирая в себя её запах и теплоту. Эти ощущения поглотили её волю. В эту минуту оба словно прятались друг в друге, сливались, становясь одним целым, и не сразу услышали, что сзади надрывно сигналят.
Громогласный звук клаксона вернул в реальность. Путь впереди был расчищен, теперь пробку создавали они. Вадим вцепился руками в руль, нажал на газ и машина с диким рёвом рванулась вперёд, оставляя произошедшее в нереальном, в невозможном, в несбыточном.
До офиса ехали, не разговаривая, смущенно‑виновато, оба боясь объяснений, пугаясь понимания чего‑то, чему понимания ни у одного из них не было.
Когда подъехали к серому зданию Следственного комитета, Лена торопливо схватилась за ручку.
– Постойте, я вам открою.
– Я сама. И вообще… Не надо…
– Что не надо?
– Ничего этого не надо… Я уже говорила… В прошлый раз…
– Почему?