Пациенты

Пока я продолжал смотреть в вагонное окно, на меня вдруг неожиданно налетела вереница воспоминаний. В голове страница за страницей всплывали эпизоды студенческой молодости, наша добрая дружба еще с самого «абитура», долгие годы трудной совместной учебы. Не забыл я, как с Толяном мы умудрялись прогуливать лекции, как здорово отдыхали вместе с коллегами, и как на третьем курсе оба влюбились в одну и ту же девушку – самую красивую на нашем потоке, Машеньку из Рыбинска, русоволосую с очаровательной завораживающей улыбкой, безмерно добрым характером и удивительно красивыми зелеными глазами… В результате наших совместных ухаживаний, в этой любовной истории повезло моему другу, но я, разумеется, на него не в обиде, просто изо всех кавалеров Маша выбрала именно его. Надо полагать, ее привлекли в Толе проницательный ум и неподражаемое обаяние… Спустя год после окончания учебы я узнал, что они поженились и переехали жить к Анатолию в Нею. Само собой, я был приглашен к ним на свадьбу, которую мы весело отгуляли, но с тех пор так и не виделись, а прошло уже лет шесть или семь.

Конечно, время от времени мы обменивались сообщениями, из которых я узнавал, что у ребят все хорошо: оба продолжали врачебную практику в Нейской районной больнице, а позже они дали мне знать и о том, что их в семье стало трое. Что касается лично меня, то я больше не встречал такой же единственной и неповторимой, как Маша, поэтому моя жизнь протекает спокойно и размеренно, можно сказать, без приключений. А совсем недавно Анатолий неожиданно позвонил и пригласил меня приехать повидаться с ним, его женой и маленькой дочкой по поводу, о котором он расскажет при встрече, вот так я и оказался в этом поезде…

Как известно, человеческая мысль имеет стремительное течение, и даже если ты, как покажется, посвятил размышлениям долгое время, на часах пройдет всего каких‑нибудь пять или десять минут. Вот и мои невольные воспоминания о прошлом коренным образом нарушили мою ориентацию во времени, но совершенно в иную сторону! Когда, наконец, я все же взглянул на часы, отрезвляющая реальность мгновенно охватила меня, и я осознал, что мы должны были уже часа полтора как прибыть в пункт назначения, но почему‑то пока этого не сделали.

Состав продолжал, как и прежде, двигаться, а за окном проплывали типичные природные пейзажи, и вполне естественно я решил, что наш поезд попросту опаздывает. Мне показалось, что других пассажиров не очень‑то интересовала точность нашего прибытия, впрочем, и я не сильно торопился, но, тем не менее, задал уточняющий вопрос проходившей мимо проводнице. Я окинул ее взглядом, и в глаза мне бросился бейдж с надписью: «РЖД. Варвара. Проводник», неровно висящий на левой стороне ее груди. Однако, к моему удивлению, Варвара также не имела понятия, почему мы до сих пор продолжаем движение. Более того, по ее словам, она даже не задумывалась об этом, потому что традиционно была занята рутинными делами, связанными с прибытием на конечную станцию.

– Значит, насколько я понимаю, скоро прибудем? – с надеждой спросил я, едва проводница Варвара, темноволосая полноватая женщина средних лет, закончила говорить.

– Не знаю, не знаю, молодой человек, – сухо ответила она, пристально посмотрев в окно. – Сколько лет работаю на маршруте, а такое со мной впервые…

– Что Вы имеете в виду? – заинтересовался я.

– Вот что хочешь со мной делай, а мы уже часа полтора едем куда‑то не туда. Ну, точно! Местность мне совсем незнакома, я прекрасно знаю, что на участке подъезда к самой конечной станции за окном должны быть совершенно другие виды. Но состав почему‑то не останавливается, и ни начальник поезда, ни машинисты из кабины локомотива ничего нам не сообщают. Так быть не должно! Сама‑то я не решалась спрашивать, в чем дело, им, начальству, виднее, куда поезд идет. Хотя странно все это!

– Согласен с Вами, все это действительно странно, – задумчиво произнес я, – а может быть Вы, все‑таки, разузнаете обо всем у машиниста или начальника поезда!

– Ну, конечно! Голова моя садовая!! Как же я раньше‑то не догадалась! Вы понимаете, даже и в мыслях не было спросить! И девчонки из других вагонов мне ничего не сказали. Видать, тоже заняты были. Понимаете, перед конечной станцией хлопот всегда много… Хорошо, я скоро… – бодро ответила проводница и удалилась в штабной вагон.

Невольно услышав наш разговор, сидящие рядом пассажиры начали беспокоиться, тоже вдруг вспомнив о том, что мы давно должны были добраться до Неи. Заметив это оживление, я вежливо призвал людей не волноваться и немного подождать новостей, которые наверняка прояснят ситуацию, и все пока успокоились, вернувшись к своим делам…

Спустя несколько минут, проводница вошла в вагон и, пребывая в полном недоумении, сообщила всем нам, что, оказывается, бригадир вообще не владеет никакой информацией, более того, даже сам машинист не мог взять в толк, куда движется управляемый им состав. На текущий момент известно только то, что на одном из разъездов мы свернули по железнодорожной ветке куда‑то в другую сторону, по всей видимости, проехав неверно переведенную каким‑то ротозеем стрелку. Такое на дороге, к великому сожалению, иногда случается. Однако еще более странным выходило то, что в ту роковую минуту ни машинист, ни его помощник ничего не заметили, а догадались об ошибке только примерно через полтора часа пути, когда состав уже существенно и неотвратимо отклонился от своего маршрута!

Из рассказа проводницы мы также узнали, что все попытки экипажа вызвать по рации ближайшую станцию, а это, по всем понятиям, должна быть конечная, остались без результата. Не получилось дозвониться по специальному каналу связи и до управления Северной железной дороги. Радио упорно молчало. А без связи водитель локомотива становится как слепой котенок, он не в состоянии ни узнать о текущей обстановке на дороге, ни сообщить диспетчеру о чрезвычайной ситуации. Более того, машинисту не было известно, есть ли поезда впереди или позади нашего, ведь, как оказалось, на всем протяжении пути, по которому мы ехали, не стоит ни единого семафора, а все это может закончиться серьезной аварией…

– Одно пока известно наверняка: поезду ничего не угрожает, – завершила свой рассказ проводница.

– Что ж, как мы все догадались, пока ясно только одно: ситуация непонятная, нестандартная, повлиять на нее мы не можем, поэтому нам остается только сидеть и ждать развития событий, а впоследствии поступать по обстоятельствам, – произнес я, обращаясь к коллегам по вагону, и все они молча закивали в знак согласия и понимания. Проводницу же я попросил сообщать нам обо всех происходящих изменениях.

Можно себе представить, с какими мыслями остались после этого разговора находящиеся в вагоне люди. Но, к счастью, в панику никто не впал, и все стали терпеливо ждать, чем все закончится. Мало ли что может произойти в дороге! Впрочем, услышав, как проводница говорила об отсутствии у машинистов связи, пассажиры сразу же обратились к своим мобильным телефонам и с большим удивлением и даже разочарованием обнаружили, что и сотовая связь полностью отсутствует! Это означает, что ни у кого из нас пока нет возможности сообщить о себе родным, которые естественно ждут и сильно волнуются, скорее всего, пока ожидая на вокзале, потому что в таких случаях объявляется, что поезд опаздывает. Неужели мы заехали в такую дремучую глушь, что здесь нет даже мобильной связи?! Как впоследствии оказалось, эта неприятность была всего лишь первой в череде других, ожидающих нас в дальнейшем…

Через несколько минут по поездному радио машинист, извинившись за нарушение расписания, вкратце сообщил о сложившейся ситуации, чтобы пассажиры этого поезда хотя бы перестали мучиться от неизвестности. В сущности, было сказано все то, что мы и так уже знали от проводника нашего вагона…