Пациенты

– Да, Андрюша, я это давно заметил, – отвечал машинист, не отрывая руки от регулятора хода, и, как прежде, неотступно наблюдая за ситуацией на путях через ветровое стекло локомотива. – Теперь мне окончательно ясно, что мы повернули на какую‑то вообще неизвестную ветку. Но, в нашем случае, это отличная новость, факт! Спасибо скажешь любимому депо, что именно тепловоз отправили с этим пассажирским составом, а будь локомотив на электрической тяге!? Сам понимаешь – когда бы свернули, вот тебе и конечная остановка!

– Ты прав, хоть это радует! – отозвался помощник, пристально глядя вперед.

И действительно опытным железнодорожникам было, отчего порадоваться! Дело в том, что на восточном направлении вся трасса электрифицирована, и с недавних пор на этом участке тепловозы больше вообще не используются. Но так уж получилось, что, вопреки инструкциям и правилам, именно по этому маршруту именно с этим составом направили старенький тепловоз, который надо было все одно перегонять на списание и дальнейшую утилизацию. Вот и выходило так, что старичок‑локомотив выполнял свой последний рейс, и даже в этом случае пришелся к месту…

Состав продолжал свое медленное монотонное движение вперед, и железнодорожники уже потеряли всякую надежду, что произойдет то, о чем они оба вожделенно мечтали, как вдруг в их глазах мелькнула искорка оживления. Вдали они, наконец‑то, заметили нечто, имеющее четкие признаки какой‑то станции! После тянущейся по обеим сторонам от линии стены густого черного леса впереди обозначился широкий просвет. Долгожданная радость наполнила их души, но, как выяснилось позднее, радовались они преждевременно. Итак, поезд, в самом деле, постепенно подходил к разъезду, вдали уже виднелись расходящиеся от основного многочисленные запасные пути, и машинист тут же схватил рацию, пытаясь экстренно вызвать диспетчера этой станции, но никакого ответа не последовало.

– Что, Петрович, не отвечает никто? – спросил Андрей, взглянув на своего шефа.

– Нет, молчат… Глухо, как в танке! Остается одно: доедем до станции и сами во всем разберемся вместе с Михалычем! – проговорил Иван Петрович.

Когда состав миновал границу станции, колесные пары вагонов стали кряхтеть и звенеть на давно непереводимых и порядком заржавевших стрелочных развилках, а сами вагоны глубоко и важно покачивались. Машинисты первыми заметили уже издалека, что станция была не большая, поэтому в пассажирском секторе в черте вокзала пути не оборудованы ни дебаркадером, ни платформами, и все пространство было открытым. При подъезде к территории станции, Иван Петрович с Андреем не обнаружили на путях ни одного вагона или локомотива. Эта счастливая случайность радовала как никогда, потому что брошенные стрелки давным‑давно замерли в одном положении, и переводить их, похоже, некому, а раз все пути свободны, то и случайного столкновения по этой причине произойти не может, значит можно, не опасаясь, продолжать двигаться по тому пути, который будет открыт. На станции машинисты наконец‑то заметили долгожданные семафоры, но здесь они были совершенно бесполезны, к тому же, все равно ни один из них не работал…

Вскоре локомотив со своими восемью вагонами начал тормозить, приближаясь к станционным строениям, и очень быстро, визгливо скрипя тормозами, остановился на одиннадцатом пути примерно в середине разъезда, как раз на уровне здания вокзала. Пассажиры, наблюдая приятную и долгожданную картину из окон своих вагонов, вздохнув с облегчением, обрадовались, понимая, что мы, наконец, куда‑то приехали! Не беда, что это была совсем не та станция, но у каждого из нас появился хотя бы реальный шанс, наконец, выяснить, что именно произошло с составом, и по какой причине мы оказались в незнакомом месте…

 

4

 

После остановки состава на этой единственной, но спасительной станции, которая, наконец‑то, встретилась нам на пути, я еще оставался стоять в тамбуре своего пятого вагона возле входной двери и смотрел на улицу. Но почти сразу же наш проводник объявил пассажирам о прибытии поезда на неизвестную станцию, и теперь всем было разрешено выйти из вагонов на свежий воздух. Здание вокзала было в пределах видимости, но до него еще надо было дойти, пересечь много железнодорожных путей. Тогда я тут же открыл площадку тамбура и с подножки вагона спрыгнул на черную землю, которая показалась мне мягкой, как пепел, как сгоревшая трава, а когда я сделал по ней несколько шагов, она издавала легкий хруст, отдаленно напоминающий лопающиеся пузыри пупырчатой упаковочной пленки.

Немного потоптавшись около вагона, я стал вглядываться в окружающую нас мрачную действительность и заметил, что здание вокзала и всю территорию станции местами окружал все тот же странный чернеющий лес, ветви деревьев и кустов которого, как и раньше, светились яркими белыми огоньками. Массив с обеих сторон прилегал к двухэтажному зданию вокзала, а все вокруг покрывала черная земля. Но, кроме элементов ландшафта, я пока нигде не обнаружил не только бегущего лесного зверя или летящей в небе птицы, но и ни одного нового живого человека. В самом деле, местность, похоже, была очень давно и прочно заброшена. Мерцающее разными цветами небо не привлекало больше моего внимания, став привычной деталью настоящего пейзажа.

Обратив взор в сторону локомотива, я увидел, как машинисты вышли из своей кабины подышать свежим воздухом и немного отдохнуть, расслабиться после напряженного рейса. Спустя минуту, из соседнего вагона появился грузный невысокого роста брюнет лет сорока пяти с очень серьезным озабоченным лицом, украшенным маленькими черными усиками. На его новенькой железнодорожной форме я различил нарукавные нашивки из трех «лепестков», стало быть, он был в звании старшего лейтенанта, и с толстой черной папкой в руках. Было не трудно догадаться, что это начальник нашего поезда. Окинув взором весь состав, сначала он подошел к стоящим у локомотива машинистам, о чем‑то поговорил с ними несколько минут, а потом спокойной, неторопливой, но уверенной, походкой направился через пути к зданию вокзала.

Продолжая стоять около своего вагона, я с упоением вдыхал приятный, прохладный и в меру влажный воздух, избыточно насыщенный кислородом, как в хорошем сосновом лесу. В это время из вагонов поезда понемногу начали выходить изрядно уставшие от такой диковинной и долгой дороги пассажиры разных возрастов, в том числе с детьми, одетые в простую домашнюю одежду, которая была на них во время поездки. Покинув вагоны, все начинали оглядываться по сторонам, с неподдельным интересом осматривая то место, куда попали, при этом, не скрывая удивления, обмениваясь друг с другом фразами, какие обычно произносят люди, попавшие в незнакомое место.

Надо полагать, им было что обсудить, каждый накопил не только массу новых впечатлений, но и больших опасений, потому что поезд оказался не там, куда должен был прибыть. Ведь каждого из нас в Нее должны были встречать родственники и друзья, а в результате мы оказались неизвестно где, и наше будущее пока представлялось весьма туманным. В большей степени людей заботила проблема невозможности сообщить о себе родным, так как вся без исключения мобильная связь была не доступна не только во время поездки, но и, как выяснилось, начисто отсутствовала и в этом загадочном месте…

Спустя несколько минут, мы услышали голос человека, которого я принял за начальника поезда, но он уже находился около вокзала.

– Друзья, подходите все ко мне! – громко кричал он, делая рукой приглашающие жесты, и его голос разносился гулким эхом по всей территории станции.