Папа не придёт

Вопрос застал меня врасплох. Логичный, он заставил меня подобраться. Я быстро посмотрела на дочь, но та сидела, рассматривая куколку, и вроде бы не обращала на нас внимания.

– Он не имеет к ней отношения, – соврала я, сама не зная зачем.

Кажется, Макар не поверил. Да мне не очень‑то хотелось врать. Наши взгляды пересеклись за миг до того, как светофор сменил цвет.

– Это неважно, – сказала я тихо, но твёрдо. – Мы с Дамиром давно расстались, и расстались плохо. Я не хочу его ни видеть, ни знать. И говорить о нём тоже не хочу.

– Понятно.

Машина тронулась в общем потоке. Маша подняла голову, посмотрела в зеркало, но ничего не сказала. Я только улыбнулась ей, стараясь сделать вид, что всё в порядке. Букет на коленях был красивый, тяжёлый, мужчина рядом – из тех, с какими женщина чувствует себя женщиной. Так оно и было. Рядом с Макаром я хотя бы на какое‑то время забывала о работе и том, что должна постоянно быть сильной, держать всё под контролем.

В молчании мы проехали оживлённый перекрёсток в центре города. Макар был всё ещё мрачный и не спешил снова заводить разговор.

– А вы с Дамиром знакомы? – спросила я вопреки собственным словам о том, что не хочу говорить о нём.

На лице Макара отразилось презрение. Мог бы – наверное, сплюнул бы.

– Пересекались несколько раз, пока я не перешёл на работу в министерство. Тот ещё сукин сын.

Мы разом замолчали. Проехали до следующего светофора и опять встали, как будто кто‑то сверху решил, что нам непременно надо застрять на каждом.

– Прости, что так вышло, – на этот раз нарушил тишину Макар. – Не думал, что он появится. Ни разу не натыкался на него в этом кафе.

– Всё в порядке. Откуда ты мог знать. – Снова молчание, но теперь непродолжительное. Я коснулась бедра Макара. Он сразу же повернулся ко мне, и я улыбнулась. – У нас будет ещё много вечеров, которые никто не испортит.

Он накрыл мою руку своей. Сжал и улыбнулся уголками губ. Я перехватила взгляд дочери в зеркале. Она внимательно, с недетской сосредоточенностью наблюдала за нами и, слава богу, больше не казалась напуганной.

– Поехали к нам? – предложила я. – Закажем пиццу, включим какой‑нибудь старый мультик и посидим спокойно. Я чай заварю с мятой или вина купим. Как тебе?

Макар шумно, чуть ли не с рыком выдохнул. Посмотрел с сожалением.

– Не могу сегодня, Сашка. Прости. Работы по горло.

Он сдавил мою ладонь сильнее и отпустил.

– Извини, Саш. Отвезу вас и поеду.

– Да ничего. В следующий раз тогда.

– А я пиццу хочу, – подала голос дочь. – И мультики тоже хочу. Сегодня хочу.

– Я подумаю, – ответила ей, убрав руку с бедра Макара.

Всё из‑за Дамира! Всё комом! Кончиками пальцев погладила шипастые стебли цветов, тёмно‑зелёные листья. Настроение пропало окончательно. Первый полноценный выходной за несколько недель, и тот безнадёжно испорчен.

– Почему он сказал, что ты пытаешься подобраться к нему через меня? – вспомнив вдруг слова Дамира, спросила я.

Марк повернул ко мне голову.

– Потому что у него слишком большое самомнение, – отрезал он, и мне стало ясно – продолжать не стоит, если я не хочу окончательно всё испоганить. Тем более возразить тут было нечего.

 

Дочь засмотрелась, и я, пододвинувшись к ней, потянула пиалу с мороженым на себя.

– Мама! – тут же возмутилась Маша.

– Что, жаба душит? – Взяла её ложечку и соскребла немного пломбира с края. – Я бы с тобой поделилась.

Вместо пиццы мы заказали ведёрко нашего любимого мороженого с кленовым сиропом и грецкими орешками. Раз уж выдался свободный вечер, нужно этим пользоваться. Тем более что после возвращения домой настроение у меня и так было паршивым. В голову лезли бесконечные мысли и воспоминания.

Пока везли мороженое, я сходила в душ и успела помыть Машку, и теперь мы обе, переодетые в пижамы и пахнущие ванильным гелем для душа, лежали на мягком ковре в гостиной напротив огромного телевизора. Мороженое, горячий шоколад и старая добрая Белоснежка – отличный рецепт от дурного настроения.

– А ещё есть?

– Понятия не имею, – ответила я, облизывая ложечку.

Маша на секунду задумалась. Ничего не говоря, сорвалась и побежала на кухню. Помогать ей в поисках ведёрка не пришлось – почти сразу же она вернулась вместе с мороженым и села рядом.

– А у тебя ничего не слипнется?

Дочь замотала головой. Я залюбовалась ею. Никакая диснеевская принцесса и рядом не стояла с моей красавицей. Заправила ей за ушко прядку волос и улыбнулась. Забрала ведёрко и, мысленно махнув на всё рукой, протянула дочери ложку. Да, одним походом в бассейн тут не обойтись. Да и ладно.

Весь вечер меня не отпускали мысли. Что это всё‑таки было? Дамир никогда меня не ревновал, а тут буквально с катушек слетел. Конечно! Он‑то считал, что, женившись на мне, сделал великое благо, чуть ли ни милостыню подал, осчастливив меня штампом в паспорте! А тут, оказывается, я кому‑то нужна, да ещё и не одна, а с ребёнком! Только он со своей ревностью опоздал. И не на семь лет – на целую жизнь.

– Ой, орешек! – Я ловко выковыряла орех прямо у Маши из‑под носа.

Дочь ахнула от возмущения и в отместку попыталась забрать всё ведёрко. Я не отдала. Потянула на себя, переставила на другую сторону. Повалила Машку на спину и защекотала.

– Мама! – Смеясь, она пыталась вывернуться. – Мам, престань! Ну ма‑а‑ам!

– Что, мам? Ам… – Я сделала вид, что хочу укусить её за бок. – Кто это тут такая сладкая вкусная девочка? А?

– Ма‑а‑ам! – Дочь взвизгнула.

Я поймала её руку и снова сделала вид, что кусаю. Пощекотала животик. Дочь засмеялась громче, снова взвизгнула и вывернулась.

– Нечестно! – заявила она.

– Почему это нечестно?

– Ты большая, а я маленькая!

– Правда, что ли? – Я округлила глаза. – А на днях ты мне доказывала, что большая. Или это была не ты, а какая‑то другая девочка?

– Другая! – засмеялась дочь.

– Да? И где же эта другая девочка?