Папа не придёт
Отправила и посмотрела на нашу с Миром фотографию. Сегодня же выкину из самой светлой комнаты всё, что там есть. Идеальная для детской: маленькая и уютная, она будет самой красивой из всех возможных. Такая, о какой я мечтала в детстве. И даже лучше.
Мы выехали на дорогу и не спеша потащились вперёд.
– Пожалуйста, езжайте как можно быстрее, – попросила я хмурого дядьку за рулём. – Если нужно, я доплачу.
– Не надо ничего доплачивать, – буркнул он.
Капелька подтаявшего мороженого побежала по вафле, и я облизнула её. Улыбнулась собственным мыслям. Пусть только Мир попробует сказать, что занят. И пусть только попробует не поцеловать меня. Господи, неужели это правда?!
Снова положила руку на живот. Девочка или мальчик? Да какая разница. Главное, что получилось. За три дня до конца отведённого Миром нам месяца. Несмотря на постоянные переживания и тревоги. Вопреки диагнозам, вопреки правилам.
Показав охраннику пропуск, я буквально взлетела по лестнице на второй этаж. Пока шла по широкому светлому коридору, пыталась сообразить, как лучше сказать. Но в голову ничего не шло. Да неужели он сам не догадается? У меня же всё на лице написано! Даже мама с детства говорила, что врать я не умею. Да так оно и было.
Приёмная возле кабинета мужа оказалась пустой. Секретарши на месте не было, зато дверь в кабинет оказалась приоткрытой. На диване в приёмной лежал пиджак, показавшийся мне смутно знакомым. Розовый, с крупной пуговицей на кармане… Где‑то я его уже видела. Сделала пару шагов и вдруг сообразила – это пиджак Арины. И тут из кабинета раздался протяжный звук. Я было подумала, что мне показалось, но звук повторился.
К горлу резко подкатила тошнота, руки стали холодными. Оставшееся расстояние я прошла, сама не помня как. Толкнула дверь…
Дамир стоял ко мне спиной. Штаны его были спущены, рядом со столом валялись лакированные женские туфли.
Мир вдруг повернулся. Наши взгляды встретились, на его лице отразилось смятение. Он было бросился ко мне, но я попятилась.
Расстёгнутый ремень, приподнявшаяся с рабочего стола мужа лучшая подруга…
Арина села, нагло уставилась на меня.
– Месяц заканчивается только через три дня, – криво усмехнулась я, – а ты уже, как вижу, взялся за дело. Так не терпится сделать потомство? Боишься не успеть?
Дамир стоял ровно посередине между нами. Рубашка его была измята, потемневшие глаза блестели приговором.
Он сжал челюсти и резко застегнул ширинку.
Я выпрямилась, расправила плечи.
– А что мне остаётся, если ты пустоцвет? – холодно сказал он, идя ко мне. – Я устал, Саша. Я хочу нормальную семью.
Он подошёл, но дотронуться до меня не попытался. Арина поднялась, поспешно одёрнула платье, поправила волосы.
И сколько это длится? Мой муж и лучшая подруга. Как банально и больно.
– Удачи, – только и смогла сказать.
Хотела уйти, но Дамир всё‑таки придержал меня за локоть.
На виске его выступила вена, зубы были сжаты. Мы опять встретились взглядами.
– Сделай так, чтобы нас с тобой развели без моего присутствия, – сказала я на удивление ровно. – И, пожалуйста, не появляйся сегодня дома. Я соберу вещи.
Желваки на его лице выступили сильнее. Пальцы разжались.
– Хорошо, – ответил он сухо и отпустил меня. Во всех смыслах.
Я ушла. На негнущихся ногах дошла до лестницы, и ступенька за ступенькой медленно спустилась в холл. Ничего не говоря, прошла мимо охраны.
Хорошо. Вот и всё, что он сказал мне – «хорошо». Пять лет брака, моя преданность, моя любовь, моя жизнь – всё это уместилось в одно «хорошо».
– Хорошо, – повторила, оказавшись на улице. Положила руку на живот и, закрыв глаза, заставила себя поглубже вдохнуть.
Да, хорошо, Мир. Я хотела дать тебе всё. Даже больше. Но теперь ты ничего не получишь. Ничего и никогда.
Хорошо.
***
Не давая себе времени опомниться, я принялась без разбора швырять в раскрытый на полу чемодан одежду. Чем выше становилась гора разноцветного тряпья, тем сильнее меня захлёстывало болью и яростью. Муж и лучшая подруга! Да как он мог?! Про Арину не хотелось даже думать. Какая же я дура! Рассказывала ей всё, делилась самым сокровенным, со слезами на глазах не раз говорила, как люблю Дамира и боюсь потерять. Лицемерная тварь!
Со злостью кинула поверх вещей несколько свитеров и, захлопнув, принялась застёгивать чемодан.
– Давай же, – процедила, давя на крышку. Молния поддавалась с трудом, ярость кипела в крови, а глаза жгло. – Блин…
Я прижала палец к губам. Дурацкий ноготь! Хотя что такое сломанный ноготь по сравнению со сломанной жизнью?! И что такое эта боль в сравнении с болью, терзающей сердце?!
Чемодан я всё‑таки застегнула. Собрала ещё два, и в последний момент, уже собираясь уходить, вспомнила самое главное. Резко сняла кольцо.
Только сделала это, стало до озноба холодно. На секунду зажала в ладони.
– Я справлюсь, – сказала самой себе. Сжала пальцы сильнее, а потом положила кольцо на тумбочку возле постели. С той стороны, где всегда спал Дамир.
– Мы справимся, – повторила, положив ладонь на живот. – И не нужен нам такой папа. Пусть рожает других детей, а нам он не нужен.
Говорила, а у самой слёзы текли. Потому что даже сейчас понимала – вру. Только перед глазами всё ещё стояла картинка: Дамир и лежащая на столе Арина.
Никогда не забуду! И не прощу никогда! Пусть рожает, кого хочет и с кем хочет! Флаг ему в руки и барабан на шею! А я… Я уже не одна и одна не буду никогда.
Глава 3
Таксист помог мне с вещами. Пока он грузил их в машину, я держала телефон, так и не решаясь набрать единственного человека, к которому могла поехать. Маму.
Жизнь перевернулась за секунду. Ещё вчера я думала, что ни за что не вернусь домой, что в крайнем случае попрошусь на несколько дней к Арине, а теперь мне было некому даже просто позвонить.
