Племя Тула. Утерянное равновесие

– Не преступность, Ануман, а невежество людей и неосознанность к тому, что они творят. Пока у людей нет осознанности, они будут жить во зле. Ты посадишь одних, а на их место придут другие! Да, люди должны защищаться и, конечно, злодеи должны знать, что за преступлениями следует наказание, но на одном лишь наказании не построишь мир. Этого мало! А самое главное, что в мире много тех, кто занимается наказанием. У нас, Ануман, совсем другая миссия. Те преступления, о которых ты говоришь, – лишь симптомы массового заболевания! Людям нужно лекарство, и мы можем дать им его. Мир в мире – это результат мира в каждом из нас. Людям следует учиться жить во благо друг другу! Это единственный путь остановить разрушения в природе. Это самый долгий и непростой путь, но он единственно верный. В этом наше предназначение! Борьбу и героизм оставьте тем, кто и без вас прекрасно справлялся с этим занятием.

– Если бы они справлялись, в нас бы не нуждались… – Ануман сел на стул, вероломно махнув гривой.

– Нуждались бы, Ануман! Ты говоришь о преступлениях и наказаниях так, будто это мы придумали законы… Но это всё было и до нас. Сколько в мире людей, которые ненавидят друг друга просто потому, что не могут найти общий язык, или потому, что относятся к разным народам, расе, вере?.. Имея разные предпочтения и точки зрения, люди теряют уважение друг к другу… В какой стране мира есть закон о наказании за то, что один человек молча призирает другого? Люди знают, что за насилие можно получить тюремное заключение, но не понимают, что зло исходит не только от наших поступков, но и от того, как мы друг к другу относимся.

Ходая нервно встала у окна, сложив руки. Ануман, посидев несколько секунд, встал с места и подошёл к ней, обняв за хрупкие плечи.

– Ну, хорошо, – сказал он, не желая спорить. – Мы с тобой знаем, что по‑разному понимаем наше общее предназначение.

Он повернул её лицом к себе и погладил по щеке, но Ходая обидчиво уводила взгляд.

– Я не хочу, чтобы утро в нашем доме начиналось с ссоры на эту тему, – пытался помириться Ануман. – В конце концов, у нас общая цель, и каждый из нас по‑своему идёт к ней. Не вижу причин устраивать скандал по этому поводу. Давай завтракать, уже все остыло…

– Поешь без меня, – устало сказала Ходая, положив руку ему на плечо. – А я должна кое‑что сделать.

Девушка задумчиво вышла из дома, направившись к центральной террасе.

Как обычно, племя было занято делами: где‑то были слышны стуки строительной деятельности, а неподалёку, вдоль магнитных дорог, парили экологически чистые контейнеры, переправляющие в хранилища сырьё из зёрен и круп; фрукты с овощами и другие продукты, которые туланяне выращивали на острове.

На террасе то и дело крутились люди, занимаясь бытовыми хлопотами, изготавливали украшения и произведения искусства для продажи за пределами острова. Трое подростков и ещё один юноша постарше играли в популярную на острове игру: они стояли вокруг большой эллипсообразной конструкции, представлявшей собой круглую подставку из меди, от которой тянулся продолговатый стеклянный колпак, высотою около метра. В нём были заключены четыре стихии. Три из них можно было увидеть невооружённым глазом – разумеется, вы уже догадались, что это были стихии земли, огня и воды. Ну а воздух, конечно же, был незаметным. Впрочем, это было совсем не важно. Спросите – почему? Ох, это элементарно! Ведь участникам игры не требовалось их видеть. Они обладали способностью чувствовать каждую стихию и, в определённой степени, контролировать её поток. В начале игры каждая из стихий выбирала своего игрока. Выбор соответствовал характерным качествам избранника и его внутреннему состоянию. Задача игрока была в том, чтобы сохранять равновесие стихии, уравновешивая аналогичные качества в самом себе. При этом необходимо было взаимодействовать с эмоциями и мыслями остальных игроков.

Создавая благотворный союз, участники объединяли силы стихий, образуя природное равновесие, в котором каждая стихия проявлялась в нужных пропорциях. Достигнув цели, они могли наблюдать восхитительное зрелище: игровая площадка под стеклянным колпаком начинала светиться и переливаться всеми цветами радуги. Порой в конце этого невероятного действа туланяне обнаруживали в среде игровой площадки появление новых, не знакомых ранее, химических элементов. Потому каждый раз, когда игра удавалась, игроки бежали прямиком к Ануману, чтобы тот провёл своё исследование. Но это происходило крайне редко, ведь игра эта была легка только на словах. Особенно когда одним из игроков был задира Рам. В процессе игры тот был больше увлечён розыгрышами и постоянно дурачился.

Вот и на этот раз темнокожий шутник напрягся, воздействуя на сознание своего друга. Тот был настолько сконцентрирован на балансе своих эмоций, что совершенно не заметил, как Рам прилагал все свои способности, для того чтобы вывести из равновесия его мысли. Спустя мгновение белокурый подросток потерял самообладание, и красное пламя охватило стеклянные стены. Игра не удалась!

Подросток сперва нахмурился, затем с удивлением посмотрел на друга и тотчас яростно рванул в его сторону.

– Рам! Ты опять это сделал… – кричал на бегу светловолосый мальчик.

– Где твоё чувство юмора, Макс?! – задиристо ухмылялся Рам, ускользая по кругу.

– Я не верю, что ты снова это сделал! – всё ещё пытался достать он до Рама, кружа за ним вокруг террасы. – Данко, Яра… Он снова всё испортил.

Яру, судя по всему, это очень забавляло. Она смеялась над мальчишками, схватившись за живот. Их родство с Максом было очевидно – они были очень похожи и даже выглядели одногодками.

– Ну, довольно вам! – устало вздохнул Данко. Он был тем, что постарше.

Всё это время мать племени стояла у изгороди на террасе и смотрела в сторону океана, вслушиваясь в происходящее за спиной.

– Я знаю, о чем ты думаешь! – сказала Ходая, подойдя к матери.

– Ты знаешь, – кивнула Иша. – А твой муж? Знает ли он? А другие члены племени? Помнят ли они ещё, кем являются?

Помолчав некоторое время, мать племени склонила голову с долей досады:

– Я боюсь, что дни наши сочтены.

– Что ты такое говоришь, мама? – испугалась Ходая.

– Твой отец и дядя посетили меня сегодня утром… Мне дали понять, что мы на пороге больших бед. Если не вернёмся к выполнению истинного предназначения, мы рискуем потерять членство в союзе хранителей и будем лишены своего дара.

– А может, тем лучше? – проговорила вслух Ходая и уловила на себе удивлённый взгляд матери. – Я хотела сказать… иногда мне кажется, что мы воспринимаем дары жизни как должное, используя их не по назначению. Ведь мы всего лишь люди! Мы не ангелы и не святые… Да, мы люди с необычными способностями, но можем ли мы вечно использовать свои силы во благо людям, если сами являемся такими же людьми? С такими же слабостями…

Ходая взглянула в сторону моря и тяжело вздохнула:

– Ануман и те, кто поддерживают его мировоззрение, стали заложниками славы. Другие испытывают чувство превосходства, используя свой дар для достижения личных целей… – Она окинула взглядом двух юных ребят, которые некоторое время назад носились по террасе. – Как будто это лишь игра…

– Ах, девочка моя! – покачала головой мать племени. – Пока мы все поддерживали связь с потоком, в наших мыслях и намерениях был порядок. Сейчас же воцарил хаос, и он ведёт нас к разрушению. Мы перестали быть единым целым! Мы стали похожими на тех, кого призваны объединять. Но кое в чём ты права…