Инквизитор. Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт

Глава 3

 

Волков чувствовал себя всё ещё нехорошо. Но тошнота – бабья болезнь, в его представлении она не была причиной для лени и безделья. Едва рассвело и едва он позавтракал, как к нему пришёл Карл Брюнхвальд со списками всего захваченного у горцев.

Трофеев было не так чтобы много. Из ценного только оружие и доспехи, ну, и лодки с баржами. Всё остальное провиант, но и его было немного.

Закончив перечисление, ротмистр спросил:

– А что будем делать с пленными? Солдаты будут рады, если вы отдадите пленных им.

Волков сидел на кровати, кутался в шубу, несмотря на то что в шатре была печь. Он молчал. Да, он понимал солдат и их вековую ненависть к горцам. Он тоже ненавидел этих жёстких и спесивых мерзавцев с гор. Но кавалер давно не был солдатом, он даже уже не был офицером, он не имел права ни на эмоции, ни на желания. Он должен был думать о будущем. Пойти на поводу у солдат и перерезать полторы сотни горных свиней – это, конечно, приятно, это потешит его самолюбие, и солдаты будут довольны своим командиром. Только ничего этого не будет. Он должен думать о будущем. А какое у него будущее? Бесконечная война с кантоном, который в десять раз сильнее и в сто раз богаче его? И что ждёт его в таком будущем, кроме бегства или смерти? Нет, он должен был думать наперёд.

– Кормите их, – наконец сказал он Брюнхвальду, – разрешайте жечь костры. Раненых, что умерли, сложите на берегу, чтобы с того берега их было видно.

Ротмистр его решения, кажется, не одобрил, но возражать не стал:

– Как пожелаете, кавалер.

Он поклонился и вышел. Тут же в шатре появился Максимилиан:

– Кавалер.

– Да.

– К вам отец и сын Гренеры, примете их?

Волков поморщился от приступа тошноты:

– Что им нужно?

– Младший Гренер только что прибыл из замка барона фон Деница.

– А… Ну, зовите, но сначала принесите мне вина, – кавалеру казалось, что вино прогонит тошноту, что докучала ему всё утро. Он чуть подумал, – и скажите поварам, чтобы согрели мне его со специями.

 

Иоахим Гренер и его сын Карл стояли в его шатре и ждали, пока Максимилиан нальёт ему в кубок горячего вина. А сам Волков смотрел на них и ничего не понимал:

– Что значит – барона нет в замке? – наконец спросил он, когда вино было налито.

– Управляющий сказал, что господин барон и его рыцари как уехали на войну, так ещё не возвращались.

– И кавалера Рёдля тоже нет в замке? – продолжал удивляться Волков. – Иоахим, вы же сказали, что Рёдль уехал вместе с бароном, как только тот получил ранение.

– Именно так и было, кавалер, – отвечал старший Гренер.

– Да‑да, я сам это видел, это случилось рядом со мной. Я видел, как был ранен барон. Я даже хотел помочь ему, но они с кавалером Рёдлем быстро уехали, – добавил молодой Карл Гренер.

Волков отпил вина и взглянул на Максимилиана, что стоял рядом с ним с кувшином в руках. Тот, судя по виду, тоже ничего не понимал.

– Значит, барон фон Дениц был ранен в лицо из арбалета, и кавалер Рёдль…, – начал Волков медленно.

– Подхватил его под руку, взял повод коня барона, и они поехали через овраг на север, – закончил за кавалера Карл Гренер.

– Но до замка они не доехали даже сегодня, хотя от холмов до замка барона меньше, чем полдня пути.

– На свежем коне часа четыре, – сказал молодой Гренер.

Вот этого ему сейчас ещё и не хватало. Волков опять морщился от приступа тошноты. Вино с мёдом и специями ему пока что не помогало.

«Чёртов барон».

Всё складывалось очень нехорошо. Уж лучше бы он просто налетел на пику горца и скончался бы прямо на поле боя. Во всяком случае, это была бы достойная смерть славного рыцаря из славного рода.

А если он умер от раны по пути домой… То теперь его труп придётся искать по всем кустам вокруг холмов.

«Как всё нехорошо получается. Чёртов барон, кто его гнал в эту бессмысленную атаку?»

– Максимилиан, позовите ротмистра Бертье, – наконец говорит Волков. – А вы, господа, присаживайтесь.

Отец и сын Гренеры садятся на раскладные стулья. Младший Гренер спокоен и серьёзен, а его отец расстроен, он чувствует и свою вину в произошедшем.

Вскоре появляется Гаэтан Бертье, лицо его всё ещё выглядит ужасно, и рука его ещё перемотана тряпкой, но сам он весел. Он всегда бодр и весел. Это кавалеру и нравится в нём.

– Друг мой, как вы себя чувствуете? – спрашивает Волков, когда ротмистр появляется в шатре.

– Отлично, кавалер, отчего вы спрашиваете?

– Ваш вид не так хорош, как ваш дух, – замечает Волков.

– Чепуха, я готов к новому сражению, а руку… Ерунда, пустое…

– А лицо, голова?

– Говорю же вам, пустое, синяки, и только, старший брат мне ставил синяки поярче и почаще…

– Ну хорошо, – Волков чуть подумал. – Гаэтан, вы ведь мои земли знаете лучше меня.

– Думаю, что так и есть, – согласился Бертье. – Если бы вы любили охоту, то, может, знали бы свои земли не хуже. Но ведь вы не любите охотиться…

– Да, не люблю, не люблю… И сейчас как раз потребуется ваше знание окрестностей. Вы ведь охотились вокруг холмов.

– Конечно, я же убил там огромного волка, я привозил его в Эшбахт, его шкура у вас дома. Да, того волка я как раз убил чуть южнее южного холма. И кабанов я там бил во множестве, в кустах их сотни.

– Прекрасно. Значит, вы с теми местами знакомы. – подытожил Волков. – Гаэтан, прошу вас, друг мой, возьмите полдюжины людей из ваших, что охотились с вами, езжайте в Эшбахт; я надеюсь, Ёган не угнал моих лошадей и собак в Мален. Возьмите лошадей и собак и езжайте к холмам, – тут кавалер замолчал.

– И что, набить побольше кабанов? – поинтересовался Бертье.

«Ну какие ещё кабаны? Эх, этому храброму и лихому человеку ещё бы ума немного».

Волков изобразил кислую мину:

– Нет, Гаэтан. Пропал барон Дениц и его друг кавалер Рёдль.

– Я слышал, что барон был ранен и отправился к себе домой.