Под сенью жёлтого дракона

– Час от часу не легче… – Обронил он. – надо пробиваться к Мао и поговорить с ним. Интересно, что он скажет…

– Тоже и скажет, – махнул рукой Орлов и вдруг оживился. – Сегодня ко мне заходила жена Ма Хайде. Зовут её Су Фи. Очень привлекательная женщина. Правда, вела себя слишком привольно…

– Это как? – уточнил Владимиров.

– Развязано, – односложно пояснил Орлов. И добавил: – И даже пыталась меня старого пня очаровать.

– Так это же хорошо, Андрей Яковлевич! – рассмеялся Владимиров. – Значит ты напрасно считаешь себя старым пнем!

Однако Орлов не воспринял шутку Владимирова.

– После её ухода, – продолжил он, – ко мне заглянул один из моих хирургов и кое‑что рассказал о ней… В общем, особа ещё та! И что интересно – она является подругой Цзян Цин! Как это тебе нравится?

Владимиров внимательно посмотрел на Орлова.

– Да‑а‑а… – проговорил он задумчиво. – Это уже интереснее, чем появление у тебя главы правительства Ван Цзинвэя с нарывом на ступне. Это что же выходит… Ма Хайде появляется в Яньани вместе с Кан Шэном и Цзян Цин. Та попадает на глаза Мао, надо полагать, не без участия Кан Шэна. Мао, вопреки мнения политбюро, жениться на Цзян Цин…

– Подруге Су Фи! – добавил Орлов.

Владимиров слегка развёл руки.

– Занимательная история! Теперь я понимаю, почему даже Чжу Дэ осторожничает с Ма Хайде, хотя и подозревает его в том, что тот чей‑то агент…

После того, как Орлов ушёл к себе, Владимиров внезапно почувствовал, как тоскливая волна стала заполнять его душу. Он не ожидал от тебя такого. Решил, что сдают нервы. Однако каким‑то шестым чувством уже понимал: сказываются натянутые отношения с местным руководством, которые кем‑то подогреваются.

Владимиров настолько был поглощён своими не весёлыми мыслями, что не сразу услышал голос Долматова.

– …Пётр Парфёнович! Ты слышишь меня?.. – с тревогой в голосе спросил он. – Я уже дважды к тебе обратился!

– Извини, Леонид Васильевич… Задумался. Что у тебя?

– Агентство «Рейтер» передало сообщение, что на Севере Африки, в районе Эль‑Адем идут ожесточённые танковые бои между Роммелем и англичанами…

– А у нас что? – прервал его Владимиров.

– Ничего, Пётр Парфёнович, – ответил Долматов. – Какой уже день молчат…

– Плохо… – Владимиров встал и медленно прошёлся по комнате. Без надобности передвинул на столе с места на место подсвечник. Пламя свечи испуганно вздрогнуло и за малым не погасло. – Вот так и в жизни… – Проговорил он. – Горит человек ярким пламенем, пока к нему не коснется чья‑то недобрая рука…

– Пётр Парфёнович, ты это о чём? – не понял Долматов.

– Так… Ни о чём, – усмехнувшись, ответил тот. – Пойду‑ка я подышу свежим воздухом перед сном грядущим, а то уже вторую ночь в голову чёрт знает, что лезет…

Когда Владимиров вышел во двор, его поразило высокое небо, усеянное множеством ярких звёзд. Они мерцали в вышине завораживающим светом и казались неестественными, словно чья‑та могучая рука сотворила это чудо для всех людей. Со стороны гор уже веяло прохладой, и воздух, раскалённый днём до того, что им трудно было дышать, сейчас приятно освежал грудь. Где‑то в ущелье «запели» шакалы. Их пронзительные голоса доносились в долину и заставляли местных собак испуганно умолкать.

Владимиров невольно вздрогнул, когда совсем рядом раздались лёгкие шаги, и из‑за угла дома появился старик Чан с собакой.

– А ты почему домой не пошёл? – спросил Владимиров, стараясь в темноте разглядеть лицо старого китайца.

– Я ребят домой отпустил, – ответил тот. – Один ещё днём ушёл. Ему надо крышу на доме починить. Лето кончится, дожди придут. А у другого отец заболел. Очень заболел. Пусть побудет с ним…

– А ты решил сам нас караулить? – уточнил Владимиров, тронутый до глубины души проявленной заботой старика Чана.

– Приходится, хозяин, – ответил тот.

– Чан, я тебя уже просил не называть меня хозяином. Ваши хозяева в Европе и Маньчжурии, и кое‑кто ещё дальше, – стараясь как можно убедительнее, сказал Владимиров.

– Как прикажете, хозяин, – согласился Чан и добавил. – Я днём тут видел человека… На китайца совсем не похожий, на японца не похожий и на европейца не похожий…

– И кто он? – нетерпеливо прервал Чана Владимиров.

– Скорее всего, он из Монголии, – невозмутимо продолжил старик. – Больно уж близко подходил к дому. Высматривал что‑то. Долго высматривал. Потом как сквозь землю провалился. Скорее всего, в ущелье спустился и по ущелью ушёл. С добрыми намерениями человек не скрывается от людских глаз, – Сделал заключение Чан.

Владимиров согласился с ним, однако серьёзно к рассказу старика не отнёсся. «Мало ли кто бродит в окрестностях», – решил он про себя. Однако уже через два дня Долматов сообщил, что на горе кто‑то пытался снять фидерное устройство на антенне…

 

3

 

Наконец, десятого июня, Владимирова пригласили к Мао Цзэдуну.

И произошло это следующим образом: во второй половине дня в доме неожиданно появился Кан Шэн. Поздоровался со всеми, огляделся по сторонам и сказал:

– Хорошо устроились… – потом обратился к Владимирову. – Товарищ Сун Пин, сегодня в девять часов вечера вас будет ждать председатель, товарищ Мао. Если у вас накопились к нему вопросы, заранее продумайте, о чём спрашивать, потому как на ваш приём отводится всего полчаса.

Всё это он произнёс серым будничным голосом, ещё раз осмотрел комнату и направился к выходу, но у двери остановился и сказал:

– Я слышал, кто‑то пытался вывести из строя вашу антенну… Скорее всего, это были люди, которые промышляют воровством и разбоем. Придётся их, как гоминдановских шпионов, расстреливать…

Владимиров успел заметить в прищуренных глазах Кан Шэна, как на какое‑то мгновение в них мелькнули хитрые искорки, и он вдруг понял: Кан Шэн знает, чьих это рук дело.

…В девять часов вечера Владимиров уже был у Мао Цзэдуна. Пожимая ему руку, Мао поинтересовался самочувствием Владимирова, затем добавил: