Под сенью жёлтого дракона
…Когда Владимиров вошёл в кабинет Кан Шэна, увидел: за столом у него сидел Чжу Дэ и какой‑то незнакомый китаец.
Кан Шэн представил его Владимирову:
– Познакомьтесь, товарищ Сун Пин, – сказал он, – это товарищ Ван Цзя‑син. Он отвечает за военную и политическую работу у нас.
Ван Цзя‑син приподнялся из‑за стола и пожал Владимирову руку.
После этого Кан Шэн снова обратился к Владимирову:
– Присаживайтесь, товарищ Сун Пин.
И указал на свободный стул рядом с Чжу Дэ.
– Мы обещали информировать вас о всех наиболее важных событиях. Так вот… – Кан Шэн бросил короткий взгляд на Ван Цзя‑сина. – Нам стало доподлинно известно, что в Маньчжурии разрабатывается план по созданию нового государства «Сибирь‑Го». И объявлена мобилизация в Маньчжурскую армию всех мужчин от восемнадцати до сорока лет. Для подготовки военных кадров, в частности унтер‑офицеров при Синьцзянском и Хинганском военных училищах открыты краткосрочные курсы…
– В Хинганском училище дополнительно приступили к подготовке офицеров из монгол, – добавил Ван Цзя‑син.
Кан Шэн молча кивнул головой в знак согласия.
Владимиров обратил внимание, что Чжу Дэ всё это время сидел, не проронив ни слова. Лицо его было мрачно‑сосредоточенным и, казалось, его не интересует происходящий сейчас разговор.
– Я благодарю вас за информацию, – сказал Владимиров. – Я распоряжусь немедленно поставить об этом в известность своё руководство. Но коли я уже здесь, – продолжил он, – позвольте узнать ваше мнение по поводу концентрации японских войск на западе провинции Чэнцзян и в провинции Цзянси. Не рассматривается ли это как угроза для Особого района?
Кан Шэн слегка приподнял белесые брови и повернул голову к Чжу Дэ.
– Как ты думаешь? – спросил он.
Чжу Дэ он в ответ слегка пожал плечами.
– Я полагаю, любое пребывание японских интервентов на территории Китая является для нас угрозой… – уклончиво ответил тот.
– Для Советского Союза, – заметил Ван Цзя‑син.
Кан Шэн молча кивнул головой.
Владимиров вдруг почему‑то вспомнил последний разговор с Димитровым в Исполкоме Коминтерна. Тогда Димитров рассказал о том, что за три дня до нападения Германии на СССР в Яньане знали об этом. Восемнадцатого июня Чжоу Эньлай, будучи в это время в Чунцине, телеграммой сообщил об этом Мао Цзэдуну. Знал и Чан Кайши. Ему сообщил о дате нападения на СССР гоминдановский посол в Берлине Чэн Цзя и военный атташе Вэй Юн‑цин. Однако дальше Чунцина и Яньаня это информация не пошла.
…Вернувшись домой, Владимиров, к своему немалому удивлению, увидел в доме Су Фи с Риммаром. Больше никого в доме не было. Завидев Владимирова, Су Фи ничуть не смутилась. Кокетливо повела плечом и сказала:
– А я в гости к вам приехала… Все говорят, что вы живёте не как китайцы… Решила посмотреть…
– А где все остальные? – обратился Владимиров к Риммару.
– Долматов в радиоузле, а Алеев с Южиным уехали в город. У них там с кем‑то деловая встреча, – ответил тот.
Пока Риммар говорил, Су Фи насмешливо и слегка вызывающе смотрела на Владимирова. Вся её фигура, с ног до головы, так и взывала: «Посмотри, какая я!..».
– Я пойду, Кол‑л‑я… – произнесла Су Фи нараспев, стараясь произнести имя Риммара по‑русски. – До свидания…
И направилась к выходу.
Когда за Су Фи закрылась дверь, Владимиров недовольно спросил:
– Что она тут делала?
Риммар смущённо развёл руки.
– Ничего, Пётр Парфёнович… Приехала одна… Поговорили так не о чём…
– И всё?
– Кажется, всё…
– Коля, так кажется или всё?
– Ещё она на мужа жаловалась, – вспомнил Риммар. – Сказала, что совсем не уделяет ей внимания…
– Всё понятно, – прервал его Владимиров. – Смотри… Не попадись ей на удочку!..
…Утром он уже собрался выйти во двор, чтобы умыться, как услышал торопливый стук в дверь.
Владимиров вышел из дома и увидел на крыльце перепуганного до смерти повара.
– Что случилось? – спросил Владимиров, уже предчувствуя что‑то недоброе.
Повар указал в сторону летней кухни.
– Там Чан!.. – с трудом выдавил из себя повар. – Он мёртвый!..
Владимиров с недоумением посмотрел на трясущегося от страха повара, с трудом осознавая сказанное им.
– Ты уверен, что он мёртвый? – наконец спросил он.
– Мёртвый! – повторил повар. – Я пришёл, а он лежит…
Владимиров бегом бросился к летней кухне, чтобы самому посмотреть, что там случилось. Но в это время во дворе появился Кан Шэн с двумя маузеристами и окликнул его.
– Товарищ Сун Пин! Что тут у вас произошло?.. Мне сказали убили кого‑то!..
– Ещё не знаю, – машинально ответил тот. И вдруг холодеющая душу мысль пронзила всё его существо. «Откуда Кан Шэн знает об убийстве?!!».
Когда они вошли в помещение кухни, увидели на полу старика Чана. Он лежал лицом вниз, а в спине у него торчал складной нож. Владимиров сразу узнал его по рукояти. Это был нож Риммара.
Кан Шэн подошёл к старику Чану, и убедившись, что тот действительно мёртв, хладнокровно вытащил нож из спины несчастного. Покрутил его в руках, прочитал надпись и усмехнулся.
– Узнаёте, чей нож? – спросил он.
– Да… – ответил Владимиров. – Это нож нашего радиста Риммара. Но это ещё не значит, что он убил старика.
Кан Шэн хмыкнул, продолжая рассматривать нож.
– Мы разберёмся, товарищ Сун Пин, – ответил он. – А сейчас мне придётся задержать вашего радиста для выяснения обстоятельств убийства.
Убийство старика Чана, да ещё ножом Риммара, потрясло всех до глубины души.
– Это провокация!.. – сказал Долматов. – Провокация!.. И её организовал или сам Кан Шэн, или его подручные!..
Такого же мнения были и все остальные.
На следующий день с утра Владимиров был уже у Кан Шэна.
– А я ждал вас ещё вчера, товарищ Сун Пин, – просто по‑будничному, как будто ничего не произошло, произнёс Кан Шэн. – Проходите и присаживайтесь. Я слушаю вас.
