Под сенью жёлтого дракона

Ответ Владимирова заставил Кан Шэна натянуто улыбнулся.

– А вы очень осторожный человек, товарищ Сун Пин, – произнес он. – Это хорошо. Особенно в нашей с вами работе…

Владимиров понял, на что намекал Кан Шэн.

…Дома Владимиров застал Орлова. Вид у него был мрачноватый.

– У меня три трупа и все после удачно проведенных мною операций, – пояснил он. – Понимаешь? Этого не должно было случиться!..

Владимиров, как мог попытался успокоить Орлова. «Неприятность не самых худших», – решил про себя он. А вслух произнес:

– Андрей Яковлевич, бывает и хуже. Ну что поделаешь…

– А то, что этого не должно было случиться! – повторил Орлов.

– Ты думаешь, кто‑то помог?..

– Я в этом уверен! Не могу только понять, кому это надо!.. И зачем?..

От ужина Орлов отказался. Владимиров проводил его чуть ли не до полдороге. Рассказал о встрече с Кан Шэном, и о том разговоре, который состоялся между ними.

– …Кан Шэн последнее время стал часто появляться в госпитале, – сказал Орлов. – Здоровый, как бык, а всё просит обследовать его.

– Значит, собирается долго жить, – заметил Владимиров. И добавил: – По этому поводу китайцы говорят: «Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым».

Орлов усмехнулся.

– Мудрые люди китайцы, – отозвался Орлов. И снова заговорил о Кан Шэне. – Я его что‑то не пойму. Он всё время пытается заводить со мной разговор то о Бо Гу, то о Ван Мине, то о Чжоу Эньлае. И всё вокруг да около… Хитрый, как лис. Ну ладно, Пётр Парфёнович, возвращайся назад, а то скоро темнеть начнёт. Да и мне надо поторопиться в госпиталь. Там, наверное, переполох начался. Я никому не сказал, что к вам отправился.

Владимиров вернулся домой, когда уже длинные, причудливой формы тени скользнули с гор и стали заполнять долину. Он знал: пройдет ещё немного времени, и наступит непроглядная ночная тьма, душная и томительная. И только под утро появится живительная прохлада.

– …А у нас завтра будет праздник! – объявил Риммар, завидев вошедшего в дом Владимирова. – Наш повар пообещал приготовить фазана! Говорит, сам поймал.

– А их что, едят? – насмешливо спросил Владимиров.

У Риммара по смешному вытянулось лицо.

– Да вы что, Пётр Парфёнович!.. – удивился он. – Это же деликатес!..

– Ладно, Коля… Деликатес так деликатес… Что там нового?

– Всё по‑старому, Пётр Парфёнович, – ответил тот.

Владимиров коротко кивнул головой.

– Долматов в радиоузле?

– Да…

Владимиров хотел пройти в радиоузел, но передумал. Махнул рукой и направился в свою комнату…

 

3

 

Восьмого августа Долматов принял сводку Совинформбюро, в которой сообщалось, что советские войска на Южном направлении отступили по всему фронту.

В этот же день сразу несколько зарубежных радиостанций сообщили о начале генерального наступления немецких войск на Юге России и окружение в районе Старого Оскола большой группы советских войск. Несколько раз называлось имя командующего шестой танковой армии генерала Фридриха Паулюса, которому Гитлер приказал до осени разгромить войска Красной армии на Юге России и выйти на рубеж реки Волги.

В доме на несколько дней воцарилось уныние. Все ходили, не поднимая глаз, словно каждый был в чём‑то виноват. И потому появление в доме Бо Гу вызвала небольшое оживление.

– … Я к вам на несколько минут, – предупредительно сказал он. – Сегодня мы получили из Чунцина обращение Чан Кайши к китайскому народу в связи с пятой годовщиной со дня начала сопротивления японским захватчикам, – С этими словами Бо Гу достал из внутреннего кармана куртки текст обращения и положил на стол перед Владимировым. – Почитайте. В обращении есть места, над которыми следует нам всем подумать. А теперь до свидания. Мне действительно надо ехать…

О том, что произошло на Юге советско‑германского фронта не обмолвился ни словом.

Проводив Бо Гу, Владимиров вернулся в дом. Обращение Чан Кайши было в руках у Южина.

– Читать? – спросил он.

– Читай, – ответил Владимиров.

Южин видимо уже успел прочитать первую страницу до прихода Владимирова и проговорил:

– Сначала идёт длинное вступление… Ага! Вот отсюда… «…В день пятой годовщины сопротивления мы должны воздать должное героически погибшим за Отечество бойцам китайской армии и гражданам Китая. Я хотел бы воспользоваться этим знаменательным днём, чтобы вместе и народам нашей страны выразить глубокую признательность бойцам и командирам воюющих вместе с нами союзных стран за их боевые достижения, а также правительствам и общественным организациям США, Англии и Советского Союза…» – Южин прервал чтение и усмехнулся: – Надо ж… И о нас не забыл!..

– Читай дальше, комментатор! – сказал Владимиров.

– «…Наша борьба отличается не только своей длительностью, но является также самой многострадальной, тяжёлой, не равной борьбой слабого против сильного…»

Южин снова не сдержался:

– А кто вам мешает быть сильными?..

– Игорь Васильевич! – обратился к нему Владимиров. – Ни Чан Кайши, ни Мао Цзэдуна рядом с тобой нет. Читай дальше!

– «…Ответственность Китая», – продолжил читать Южин, – «заключается в том, что он должен возглавить борьбу главных сил на азиатском континенте. Другие союзные страны, как например Англия и СССР, имеют другие театры войны, где они несут ответственность за борьбу».

– Всё, – сказал Южин. – Он даже распределил места. Кто, где и чем должен заниматься!.. – и положил обращение на стол.

– Действительно, есть над чем подумать, – медленно проговорил Владимиров. – Бо Гу прав…

Вечером за ужином, снова зашёл разговор об обращении Чан Кайши.