Под сенью жёлтого дракона

– Нет, друзья мои, – усмехнувшись, произнес он. – Мао не собирается лететь в Чунцин. У него совсем другие планы. К сожалению, – добавил он.

Супруга Ван Мина с укором посмотрела на него, заметив, как изменилось настроение у гостей.

– Ты не мог об этом рассказать после ужина? – сказала она.

Ван Мин виновато улыбнулся.

– Да, да… Видимо, я поторопился, – признался он. – Давайте сделаем по глотку этой удивительно непригодной для питья ханжи, но с надеждой на то, что разум нашего руководства возьмёт верх над недоверием. Знаете, как у нас по такому поводу говорят? «Если в сердце есть стремление, можно и камень просверлить».

После ужина Мэн Циншу разлила чай по кружкам.

– Расскажи, – обратилась она к Ван Мину, – как Мао говорил тебе в присутствии Кан Шэна, что, если японцы нападут на Советский Союз, войска Особого района не будут участвовать в больших боевых действиях, а ограничиться только мелкими операциями.

– Да, да! – часто закивал головой Ван Мин. – так и было!.. Он даже сказал, что Маньчжурия Китаю не нужна…

Было уже поздно, когда Владимиров и Орлов покидали гостеприимный дом Ван Мина.

Прощаясь, Ван Мин сказал:

– …Я не знаю заинтересует вас это или нет. Вчера в реке нашли труп девушки, прислуги Цзян Цин. Когда та появилась в Яньани, у неё было две прислуги. Однако одна скоро исчезла, словно сквозь землю провалилась. Теперь и другой не стало…

Мэн Циншу безнадежно махнула рукой.

– Так все и поверили, что обе бедняги пропали по своей воле, – сказала она. – Они слишком много знали о Цзян Цин ещё со времени её пребывания в Шанхае. И о её связи с Кан Шэном… Просто Цзян Цин решила закрыть последнюю страничку своей шанхайской истории.

Владимиров не удержался:

– А как же Кан Шэн? – спросил он.

Вместо Мэн Цинши ответил Ван Мин:

– Кан Шэн не по зубам Цзян Цин. Но мне кажется, придёт и его очередь…

…По дороге домой Владимиров с Орловым ещё раз обсудили новость о предложении Чан Кайши начать переговоры в Чунцине. Это, по мнению Владимирова, был лучик света в конце тёмного тоннеля и теперь всё зависело от Мао Цзэдуна. О том, насколько это важно для Москвы, особенно сейчас, Мао не мог не понимать.

– …Его надо каким‑то образом подтолкнуть к переговорам, – я сказал Владимиров, когда они уже подъезжали к дому.

– И как ты себе это представляешь? – спросил Орлов. И вдруг оживился. – Есть у меня одна мысль… – сказал он. – Но я человек суеверный… Поэтому говорить заранее не буду…

 

2

 

За два с половиной месяца пребывания в Яньани у Орлова, наконец, выдался первый свободный от операции день, и он с утра приехал к Владимирову.

– О моей работе ни слова… – предупредил он. – Буду всех вас слушать и молчать!..

– И даже, если разговор пойдет о Мао? – насмешливо спросил Алеев.

Орлов сразу насторожился.

– А что?.. Что что‑то произошло? – обратился он к Владимирову.

– Произошло, Андрей Яковлевич, – ответил тот. – Мао отказался, как и говорил Ван Мин, лететь в Чунцин на встречу с Чан Кайши.

Орлова не удивила это новость. Хмыкнул и проговорил:

– Ещё в академии мне как‑то в руки попала интересная книга по античной истории. Много из того, что я в ней прочитал позабылось, но вот, что запомнилось: правитель древнего Коринфа Периандр, обращаясь к своим чиновникам сказал: «…Кто хочет править спокойно, должен оградить себя не копьями, а любовью». Казалось, чего проще, а? – и Орлов обвёл всех вопрошающим взглядом.

– Ну‑у‑у, Андрей Яковлевич, – заметил Южин не без иронии. – Да в тебе живёт философ!

Однако Орлов или не заметил иронии в голосе Южина, или сделал вид, что не заметил.

– Дорогой, Игорь Васильевич, медицина – сестра философии, – ответил он.

– Это тоже сказал Периандр? – не унимался Южин.

– Нет. Это уже сказал Демокрит!..

– Ну всё! – остановил их Владимиров. – По‑моему, у нас есть проблемы и поважнее…

В это время с усталым лицом из радиоузла появился Риммар. Долматов приболел, и он практически всю ночь про дежурил у радиоприёмника.

На вопрос Владимирова: «Есть что‑нибудь нового?». Ответил:

– Ничего, Пётр Парфёнович… Эфир замер, как замирает природа перед бурей… – И обратился к Южину: – Игорь Васильевич, подмени меня минут на десять. Я во двор выйду…

Когда за Риммаром закрылась дверь, Владимиров спросил у Орлова:

– Андрей Яковлевич, ты говорил, что у тебя есть мысли по поводу того, как повлиять на Моа…

Орлов довольно улыбнулся.

– И даже кое‑что я уже сделал, – ответил тот. И пояснил. – У меня на днях была Цзян Цин. В общем, в доступной форме я объяснил ей, что и к чему. И она согласилась со мной…

Владимиров с недоумением посмотрел на Орлова. То, о чём сообщил Орлов, показалось ему непродуманной затеей.

– И ты веришь ей? – спросил он.

– А у нас есть другой вариант? – вместо ответа задал вопрос Орлов.

– Нет…

– Ну вот видишь… Она очень беспокоится за своё здоровье. И свои проблемы никому не доверяет. Даже Мао. И это, я надеюсь, сделает её разумной.

Владимиров не стал возражать. Действительно, выбора другого не было.

…Двадцать первого числа радио Токио в течение всего дня вело передачи о триумфальных победах Германии. И каждый раз диктор заканчивал передачу словами: «…Бог благословил не только Германию, но и Японию на победоносную войну!»

В этот же день от Бо Гу в доме появился невзрачного вида уже немолодой китаец. Он спросил, кто Владимиров. Затем извлёк из рукава куртки скрученную трубочкой записку и подал Владимирову.

– Это вам, – произнёс он.

Повернулся и ушёл.