Под сенью жёлтого дракона
– Плохая пара! – резко возразила Лань Пин. – У неё есть муж доктор Ма Хайде… Он тоже часто бывает у моего дяди… А в прочем это не моё дело…
Повернулась и ушла в дом.
…Как всегда вечером приехал Орлов. Неделю тому назад ему отвели отдельное помещение, где он мог спокойно отдыхать. И даже обставили новой мебелью.
– Сегодня я ездил по своим делам в городскую больницу и заехал к матери Лань Пин, – сказал Орлов. – У неё туберкулез легких. В госпиталь её не положишь. Да и в городских больницах могут залечить. В общем сказал, как и что надо делать. Ну и самому придётся наведаться. Вот такие дела, Пётр Парфёнович. – И вдруг спросил: – А ты знаешь, что она родная сестра Кан Шэна?
– Знаю, – ответил Владимиров.
– Су Фи сегодня была в госпитале, – продолжил Орлов. – О чём‑то долго говорила со своим мужем…
– У нас она тоже была. Приходила на свидание к Риммару…
Орлов хмыкнул.
– Ну вас ничем не удивишь… А в прочем, могу удивить! Хочешь узнать, кем был до 1941 года заместитель Кан Шэна Ли Кэнун? Заместителем начальника военной разведки при Генштабе в Чунцине!..
Владимиров и все, кто был в доме, недоверчиво посмотрели на Орлова.
– Ну ты нас, Андрей Яковлевич, действительно удивил! – проговорил Владимиров. – И кто же тебе это рассказывал?
– Сяо Ли, – ответил Орлов. – у него барахлит сердце. Сегодня он был у меня на медосмотре. В разговоре всё и выложил…
– …На следующий день от «Кедра» пришла очередная шифровка. В ней сообщалось, что в Маньчжурию с Японских островов перебрасываются транспортные средства. А в японских войсках и в белогвардейских отрядах открыто говорят о скорой войне с Советским Союзом и о создании нового государства на территории Сибири – «Сибирь‑Го».
О том, что на советско‑маньчжурской границе становится всё неспокойнее, свидетельствовали и сообщения Совинформбюро об участившихся попытках японских диверсионных групп проникнуть на территорию СССР.
– …Немцы точно так же начинали в сорок первом, – сказал Долматов. – Будем надеяться сорок первый год здесь не повторится…
…Перед тем, как идти ложиться спать, Владимиров вышел во двор. Минуту спустя на крыльце появился и Риммар.
Высокое звёздное небо огромным серебристым шатром накрыло притихшую землю. И с гор уже потянуло спасительной прохладой, насыщенной запахами трав и кустарниковых растений, покрывающих склоны горного хребта.
– Ну что, Коля, – сказал Владимиров, не отрывая взгляда от звёздного неба, – будем и дальше дружить с Су Фи или как?
– Она несчастная женщина, Пётр Парфёнович, – ответил Риммар.
– Коля, я уже слышал это от тебя…
Риммар мрачно промолчал. Так прошло минуты две. Наконец, он заговорил.
– Через неё можно получать кое‑какую информацию, но что это нам даст? В общем, решайте сами…
– Ну хорошо, Николай Николаевич, – немного подумав, сказал Владимиров. Он впервые назвал Риммара по имени и отчеству. – Хорошо… – повторил он. – Только смотри, не сгори и сам. Это дело не хитрое…
4
В полдень восьмого августа приехал Орлов.
– Я на пару минут, – предупредил он сразу. И обратился к Владимирову: – Только что у меня был Ван Мин. Попросил тебе передать: сегодня вечером он ждёт тебя дома. Но лучше, если ты поедешь не один… Это моё мнение, – добавил он.
…В седьмом часу вечера Владимиров с Южиным уже были у дома Ван Мина.
Их встретила супруга Ван Мина Мэн Циншу.
– А мы вас ждём, – сказала она, с почтением склонив голову.
От такого приёма Владимирову стало немного не по себе. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что кто‑то склоняет перед ним голову.
Видимо, Южин это заметил и тихо шепнул:
– Это у них знак уважения…
Завидев гостей Ван Мин встал из‑за стола, заваленного какими‑то бумагами, и пошёл им навстречу. Пожал руки и проговорил:
– Вы правильно сделали, что приехали вдвоём! В городе что только не происходит… Люди приходят с жалобами: то свинью ночью зарезали, то корову увели. Лавки и даже харчевни стали грабить… Ну, проходите, присаживайтесь…
И Ван Мин указал на стулья с резными спинками у стола.
Мэн Циншу тем временем достала из шкафа чашки для чая, но Владимиров остановил её.
– Я очень прошу вас, – сказал он, – не беспокойтесь. Мы уже и поужинали, и попили чай…
Мэн Циншу растерянно посмотрела на мужа, но тот молча развёл руки. И продолжил:
– Я вот о чём хотел с вами поговорить. Вернее, поставить вас в известность: ещё в начале этого года на Пленуме ЦK было принято решение о проведении седьмого съезда партии в апреле. В город уже стали прибывать делегаты от партийных ячеек. Однако, по настоянию Мао срок проведения съезда был перенесён на неопределённое время. У меня, да и не только у меня одного, появилось подозрение, что Мао решил или вообще не проводить съезд, или провести после того, как пройдёт чистка в партии. Ибо несогласных с линией Мао много даже среди уже прибывших делегатов. Чем это может обернуться для нас, вам разъяснять не надо. Я полагаю, руководство Коминтерна должно знать об этом.
Владимиров и Южин согласились с мнением Ван Мина.
– Мы обязательно передадим вашу озабоченность в Москву, – заверил его Владимиров.
А Ван Мин продолжил:
– …Мао любит цитировать Конфуция и внушать всем окружающим, что он его поклонник, называя его великим китайцем, с которого надо брать пример. Однако Мао видимо не знает, а может просто забыл один из самых важных постулатов Конфуция: «Человек может сделать великим путь, по которому он идёт, но путь не может сделать человека великим…»
От Ван Мина они уехали поздно. Уже по дороге домой Южин заметил:
– … Любят они цитировать Конфуция. Только каждый по‑своему…
– Бог с ним с Конфуцием, – отозвался Владимиров. – Что ты думаешь насчёт того, что сказал Ван Мин?
К удивлению Владимирова, Южин совершенно спокойно ответил:
