Под сенью жёлтого дракона
– Мао всё равно добьется своего… Ты видишь, что происходит вокруг. Но сначала Мао разделается со своими идейными противниками, а потом проведёт съезд.
– В Москву надо немедленно сообщить… – озабочено произнёс Владимиров.
– Надо, – согласился Южин. – Но мне кажется в Москве сейчас не до этого…
…В ночь с восьмого на девятое августа Совинформбюро сообщило, что Красная Армия с тяжелыми боями отходит на Юго‑Восток. Бои уже идут за Клецкую, Котельниково, Армавир и Кропоткин.
И уже под утро Риммар принял шифровку от «Кедра». В шифровке говорилось, что с Японских островов в Маньчжурию началась переброска маршевых рот и отрядов специального назначения для зачистки территорий захваченных у противника.
Весь наступивший день прошёл в доме в ожидании самого худшего, что может только случится – известия о нападении Японии…
Никто ни с кем не разговаривал. И только за ужином Владимиров спросил у Алеева:
– Борис Васильевич, ты как‑то говорила мне о старой дружбе Ван Мина с Кан Шэном. Я тогда не придал значения этому разговору… А сейчас всё прокручиваю в голове и что‑то не верится в их дружбу…
Алеев махнул рукой.
– Я бы не сказал, что они были друзьями, – проговорил он. – Когда Ван Мин вернулся из Москвы в составе группы из двадцати восьми, они все были решением четвёртого Пленума ЦK введены в руководящие органы партии… В том числе и руководитель группы Павел Миор. По одним сведениям – китаец, по другим – еврей. Но это не столь важно. У них было поручение Исполкома Коминтерна убедить руководство КПК во главе с Ли Лисяном отказаться от левацкой политики в партии. На шестом съезде КПК все члены группы выступили с резкой критикой позиции Ли Лисяна. Их поддержало большинство делегатов съезда…
– Мао был делегатом съезда? – уточнил Владимиров.
– Конечно, был, – ответил Алеев. – Но в дискуссиях он не принимал участия. Так вот: в итоге Ван Мин был избран в состав Политбюро ЦK, а обиженные Ли Лисянь, Хэ Менсюн и Ло Чжалун повели открытую войну против Ван Мина. – Алеев остановился и прищёлкнул языком. – А вот отсюда начинается самое непонятное в этой истории. Все, кто выступил против Ван Мина, вскоре были арестованы гоминдановцами и казнены. А по Шанхаю поползли слухи, что их сдал гоминдановцам Кан Шэн, который в это время дружил с Ван Мином и активно его поддерживал. Однако, когда в 1931 году Ван Мин был направлен в Москву в качестве руководителя китайской делегации при Коминтерне, его тут же тихо убрали со всех руководящих постов в партии, а его вчерашние сторонники перешли на сторону Мао, который до этого держался в тени… И Мао занимает при ЦК пост руководителя военного Совета…
– Постой, постой, Борис Васильевич!.. – остановил Алеева Владимиров. – Это что же выходит… С 1930 года они не проводили съезды партии?
– Как видишь…
Владимиров на какое‑то время задумался. Затем продолжил:
– «Благородный человек знает только долг. Низкий человек знает только выгоду». – Усмехнулся и пояснил: – Это тоже Конфуций сказал…
5
Орлов появился в доме только тринадцатого числа. Попил чай и перед тем как уехать сообщил Владимирову:
– …Была у меня сегодня Су Фи. Просила передать, что Кан Шэн уговаривает членов ЦK не поддаваться на провокацию со стороны Чан Кайши и не соглашаться ни на какие переговоры, а от Чжу Дэ потребовал усилить группировку войск на границе с Гоминьданом.
– Это уже что‑то новое… – усмехнулся Владимиров. – На Кан Шэна не похоже… Откуда всё это узнала Су Фи? От Цзян Цин или от самого Кан Шэна?
– Пётр Парфёнович, да какая нам разница! – возразил Орлов. – Ты же понимаешь, что происходит?
– Понимаю, Андрей Яковлевич, понимаю… – ответил тот. И спросил.– Андрей Яковлевич, Су Фи только поэтому и приехала?
– Только поэтому, но я бы не стал доверять Су Фи…
– Почему?
– Она очень эмоциональная особа, – ответил Орлов. – представь, что будет, когда любовь к нашему Риммару сменится на ненависть…
Владимиров не стал возражать, но всё же заметил:
– Кан Шэн обложил нас со всех сторон… Придётся рисковать, Андрей Яковлевич…
Каково же было удивление всех, когда сразу после отъезда Орлова в доме появился изрядно выпивший Сяо Ли и бесцеремонно попросил:
– Полчашки нальёте?.. Я же не напрасно к вам ехал…
Долматов вопросительно глянул на Владимирова.
Тот коротко кивнул головой.
Долматов сходил в кладовую и принёс полчашки спирта. Подал Сяо Ли и сказал чуть насмешливо:
– Пейте на здоровье, товарищ Сяо Ли!
– А за что? – неожиданно спросил тот.
– За нашу победу, – ответил Владимиров.
Сяо Ли усмехнулся, постоял по бычьи опустив голову на грудь, но всё же выпил. Вытер губы тыльной стороной ладони и сказал:
– Товарищ Кан Шэн предупредил всех, чтобы не общались с вами… Потому как… Ну это неважно…
Вскоре Сяо Ли совсем захмелел. Пошатываясь, он пошёл к столу, сел и бессильно опустил голову на руки.
– Вышвырнуть бы его за дверь, – сказал Долматов.
– Не надо, – остановил его Владимиров. – Давай подумаем, зачем он к нам приехал, коли Кан Шэн запретил им общаться с нами.
– Пётр Парфёнович, – взмолился Долматов, – Да он уже пьяный приехал…
– Вот поэтому пусть и остаётся… – сказал Владимиров.
…Утром Сяо Ли просыпался медленно: ему пришлось спать всю ночь на стульях. Он кряхтел, стонал, почмокал губами и только после этого открыл глаза. Некоторое время смотрел в одну точку на потолке, затем еле слышно спросил:
– Где я?..
– У нас, товарищ Сяо Ли, – с трудом сдерживая смех, ответил Риммар, только что сменившийся с дежурства.
Сяо Ли медленно поднялся, осмотрелся вокруг и наконец всё понял.
– Водички можно? – попросил он упавшим голосом.
Риммар налил ему из канистры кружку воды. Сяо Ли жадно выпил всю воду до капельки.
