Под сенью жёлтого дракона

– На рынке всё подорожало в два раза… А чумизы днём с огнём не сыщешь… Скоро люди с голода начнут пухнуть… – И обратился к Владимирову: – Пётр Парфёнович, неужели мы здесь так нужны? Мне кажется, о нас просто забыли…

Владимиров качнул головой.

– Нет, Борис Владимирович, о нас не забыли… Война завтра не кончается… И хватит раскисать. У меня через час встреча с Бо Гу в редакции «Цзефан Жибао». Ответственным за боевое настроение в коллективе назначаю… – Владимиров обвёл всех взглядом и остановился на Долматове. – Леонида Васильевича, – сказал он. – И не забывайте: у нас сегодня гостья.

…Бо Гу встретил Владимирова, как всегда, радушно, но тут же сказал:

– У меня нет пока хороших новостей, но вы не расстраивайтесь. Как‑то в Москве я услышал в разговоре двух русских, как один другому сказал: «Не всегда коту масленица. Бывает и пост». Потом мне объяснили, что это означает. – И продолжил: – У меня перед вашим приходом был Чжу Дэ. Говорили о предложении Чан Кайши. С одной стороны, Мао можно понять, почему он не хочет лететь в Чунцин. И на то у него есть причины. Но с другой стороны, он боится осложнения отношений с Москвой. И это оставляет надежду на то, что рано или поздно, такая встреча всё же состоится…

Пока Бо Гу говорил, Владимир вдруг вспомнил о том, что до 1933 года Бо Гу и Мао Цзэдун были, если не во всём, то во многом единомышленниками. Однако потом между Бо Гу, Чжоу Эньлаем и военным советчиком Коминтерна Отто Брауном, с одной стороны, и Мао Цзэдуном, который в это время стоял во главе правительства Советского района с другой стороны, началась сначала скрытая, затем открытая борьба за власть внутри партии. В 1934 году, после тяжелых потерь китайской Красной армии в боях с гоминдановцами, авторитет Бо Гу среди военных упал. И этим воспользовался Мао. В январе 1935 года в Цзуньи Мао собрал ЦK партии, на котором Бо Гу и его сторонники были подвергнуты резкой критике. И уже в феврале Бо Гу был смещён с поста генерального секретаря партии, а его место занял Мао Цзэдун. Единственное, что позволили тогда Бо Гу – остаться членом Политбюро ЦK.

И словно угадываем мысли Владимирова, Бо Гу сказал:

– …Но я полагаю, Мао всё равно будет вынужден пойти на переговоры с Чан Кайши…

– Откуда у вас такая уверенность? – спросил Владимиров.

Но Бо Гу оказался более сдержанным, чем предполагал Владимиров.

– Опыт подсказывает… – ответил он. И, заметив на лице Владимирова разочарование, пояснил: – У меня, товарищ Сун Пин, есть своя агентура.

И широко развёл руки, давая понять этим жестом, что больше он ничего не скажет.

Однако Владимиров был доволен и этим разговором, памятуя о том, что китайцы всегда говорили с осторожностью, так как опасались, что не смогут выполнить сказанного.

Когда Владимир вернулся домой, его ожидала новость: Алеев сообщил, что пока он отсутствовал, у них в доме побывали гости – Цзян Цин и Су Фи.

– А Лань Пин в это время была в доме? – спросил Владимиров.

– Её сегодня совсем не было, – ответил Южин.

– Это даже к лучшему, – проговорил Владимиров. И тут же снова поинтересовался: – И зачем они приезжали?

Алеев загадочно улыбнулся.

– По‑моему, из‑за нашего Коли, – сказал он. – Пока Цзян Цин просвещала нас в области китайской древней литературы и современного театра, Су Фи увела нашего Колю, и они где‑то гуляли…

Владимиров перевёл взгляд на Риммара.

– Да всё нормально, Пётр Парфёнович! – сказал тот. – Она рассказала, что её муж последнее время стал часто встречаться с Кан Шэном. И о каких‑то американцах, которые могут в скором времени появится в Яньани.

Владимиров похлопал Риммара по плечу.

– Вот, берите с него пример! – сказал он полушутя‑полусерьёзно. – Информация это стоит внимания…

– Пётр Парфёнович, так и у нас есть кое‑что! – заявил Южин. – Цзян Цин в ходе ликбеза о китайской литературе и театре, словно ненароком пожаловалась на то, что её Мао много работает и по ночам, и даже днём. Он готовится к встрече с Чай Канши…

Владимиров молча подошёл к Южину, Алееву и Долматову, и по очереди обнял каждого.

– Вы тоже молодцы! – похвалил он. И добавил: – Видимо, мне надо почаще отлучаться из дома…

– Кстати о Кан Шэне! – вспомнил Риммар. – Су Фи сказала, что он по‑прежнему против встречи Мао с Чан Кайши…

 

2

 

Через два дня после встречи с Бо Гу Владимирова, и, Южина пригласили к Мао Цзэдуну. Они немало удивились, когда у Мао увидели доктора Ма Хайде и Су Фи.

Доктор о чем‑то оживлённо беседовал с Мао Цзэдуном, сидя за столом, а Цзян Цин и Су Фи в противоположном углу помещения сидели в новых кожаных креслах и перелистовали какие‑то журналы.

Завидев вошедших, Мао живо встал и пошёл им навстречу, но на середине остановился, словно вспомнив кто он, и подождал, когда Владимиров и Южин подойдут к нему. Улыбнулся и спросил:

– Как ваше здоровье, товарищ Сун Пин?

– Хорошее, товарищ председатель, – ответил тот.

– А как ваше здоровье? – обратился он к Южину.

– Спасибо. Тоже хорошее, – ответил Южин.

Мао широко развел руки.

– Вот и прекрасно! – проговорил он. – проходите и познакомитесь. Это товарищ Ма Хайде. Он работает в госпитале, иностранец, но появилось желание помогать нашей революции, – затем обернулся к доктору Ма Хайде. – А это товарищ Сун Пин и товарищ Южин. Они оба русские. Я попросил и товарища Южина приехать потому, что мне сказали – он хорошо играет в Маджонг, а доктор Ма Хайде является чемпионом в этой игре. Пусть они соревнуются, а мы с вами, товарищ Сун Пин, поговорим кое о чём.

Мао подождал, когда Южин с Ма Хайде отошли к другому столу, где стояла игра и продолжил:

– Вернее будет сказать кое о ком. Я имею в виду Чан Кайши, – пояснил он.– Его настоящее имя Цзян Чжун‑Чжэн. Вы, возможно, не знали об этом, потому как это тщательно скрывается. Цзян Чжун‑Чжэн потомок правителей Китая и он принадлежит к древнему роду Чжоу Гун…

– Которым восхищался даже Конфуций, – не сдержался от реплики Владимиров, хотя и знал, что Мао не терпел, когда его перебивали.

На этот раз Мао сделал вид, что ничего не произошло и продолжил: