Под сенью жёлтого дракона

– Я что тут всю ночь проспал?.. – спросил он.

– Всю, товарищ Сяо Ли, – с сочувствием ответил Риммар. – Вы тут столько наговорили вчера и про своё начальство, и про их дела…

Сяо Ли тихо застонал, обхватил голову обеими руками и стал раскачиваться, как маятник, приговаривая:

– Ай‑яй‑яй… Ай‑яй‑яй…

– Да вы не беспокойтесь, товарищ Сяо Ли, – постарался утешить его Риммар. – Никто ни о чём не узнает!

Сяо Ли поднял голову и умоляюще глянул на Риммара.

– Я прошу вас никому не говорите… Иначе мне отрежут голову!.. Мне надо скорее уезжать отсюда…

Риммар проводил его до привязи, где стояла лошадь Сяо Ли. Помог взобраться в седло, потом вернулся в дом.

– Молодец, Коля! – похвалил его Владимиров. – Я всё слышал из своей комнаты. – И тут же поинтересовался: – Что‑нибудь новое есть?

– Ничего, Пётр Парфёнович, – ответил тот. – Немцы на Кубани и рвутся на Кавказ, и к Волге. А на нашей границе с Маньчжурией стоят сибирские дивизии. Сколько их?..

– Хватило, чтобы отбить Гитлеру охоту на все его «блицкриги» до самой смерти, – ответил Владимиров.

 

 

Глава восьмая

 

1

 

Весь следующий день до позднего вечера Владимиров просидел в радиоузле у приёмника вместе с Долматовым в надежде услышать хотя бы одну обнадеживающую новость. Потом вышел во двор. Высокое небо над долиной было усеяно таким множеством звёзд, что казалось вот‑вот вспыхнет и загорится.

Спустя какое‑то время где‑то в горах затявкали шакалы и вдруг совсем рядом с домом им отозвались их собратья.

В городе говорили, что шакалы совсем перестали бояться людей и начали появляться даже на улицах.

Через несколько минут из дома вышел и Долматов.

– Коля заступил на пост, – сказал он полушутя‑полусерьёзно. – Только что пришло сообщение: бои уже идут за Черкесск, Майкоп и Краснодар…

Владимиров молча кивнул головой.

– В Краснодаре в двадцать девятом году я познакомился со своей будущей женой… На рабфаке. Потом поженились… – Немного помолчал, затем добавил: – Если бы мне тогда кто‑нибудь сказал, что немцы будут на Кубани, я бы сказал, что он сумасшедший…

…Перед рассветом Риммар поймал волну, на которой работало радио Токио. Диктор сообщил, что японские войска ведут бои за город Линь Чуань и окружили группу китайских войск под городом Гуанфином.

Завтракали молча. И только уже в конце завтрака, вставая из‑за стола, Алеев зачем‑то сказал:

– На рынке всё подорожало в два раза… А чумизы днём с огнём не сыщешь… Скоро люди с голода начнут пухнуть… – И обратился к Владимирову: – Пётр Парфёнович, неужели мы здесь так нужны? Мне кажется, о нас просто забыли…

Владимиров качнул головой.

– Нет, Борис Владимирович, о нас не забыли… Война завтра не кончается… И хватит раскисать. У меня через час встреча с Бо Гу в редакции «Цзефан Жибао». Ответственным за боевое настроение в коллективе назначаю… – Владимиров обвёл всех взглядом и остановился на Долматове. – Леонида Васильевича, – сказал он. – И не забывайте: у нас сегодня гостья.

…Бо Гу встретил Владимирова, как всегда, радушно, но тут же сказал:

– У меня нет пока хороших новостей, но вы не расстраивайтесь. Как‑то в Москве я услышал в разговоре двух русских, как один другому сказал: «Не всегда коту масленица. Бывает и пост». Потом мне объяснили, что это означает. – И продолжил: – У меня перед вашим приходом был Чжу Дэ. Говорили о предложении Чан Кайши. С одной стороны, Мао можно понять, почему он не хочет лететь в Чунцин. И на то у него есть причины. Но с другой стороны, он боится осложнения отношений с Москвой. И это оставляет надежду на то, что рано или поздно, такая встреча всё же состоится…

Пока Бо Гу говорил, Владимир вдруг вспомнил о том, что до 1933 года Бо Гу и Мао Цзэдун были, если не во всём, то во многом единомышленниками. Однако потом между Бо Гу, Чжоу Эньлаем и военным советчиком Коминтерна Отто Брауном, с одной стороны, и Мао Цзэдуном, который в это время стоял во главе правительства Советского района с другой стороны, началась сначала скрытая, затем открытая борьба за власть внутри партии. В 1934 году, после тяжелых потерь китайской Красной армии в боях с гоминдановцами, авторитет Бо Гу среди военных упал. И этим воспользовался Мао. В январе 1935 года в Цзуньи Мао собрал ЦK партии, на котором Бо Гу и его сторонники были подвергнуты резкой критике. И уже в феврале Бо Гу был смещён с поста генерального секретаря партии, а его место занял Мао Цзэдун. Единственное, что позволили тогда Бо Гу – остаться членом Политбюро ЦK.

И словно угадываем мысли Владимирова, Бо Гу сказал:

– …Но я полагаю, Мао всё равно будет вынужден пойти на переговоры с Чан Кайши…

– Откуда у вас такая уверенность? – спросил Владимиров.

Но Бо Гу оказался более сдержанным, чем предполагал Владимиров.

– Опыт подсказывает… – ответил он. И, заметив на лице Владимирова разочарование, пояснил: – У меня, товарищ Сун Пин, есть своя агентура.

И широко развёл руки, давая понять этим жестом, что больше он ничего не скажет.

Однако Владимиров был доволен и этим разговором, памятуя о том, что китайцы всегда говорили с осторожностью, так как опасались, что не смогут выполнить сказанного.

Когда Владимир вернулся домой, его ожидала новость: Алеев сообщил, что пока он отсутствовал, у них в доме побывали гости – Цзян Цин и Су Фи.

– А Лань Пин в это время была в доме? – спросил Владимиров.

– Её сегодня совсем не было, – ответил Южин.

– Это даже к лучшему, – проговорил Владимиров. И тут же снова поинтересовался: – И зачем они приезжали?

Алеев загадочно улыбнулся.

– По‑моему, из‑за нашего Коли, – сказал он. – Пока Цзян Цин просвещала нас в области китайской древней литературы и современного театра, Су Фи увела нашего Колю, и они где‑то гуляли…

Владимиров перевёл взгляд на Риммара.

– Да всё нормально, Пётр Парфёнович! – сказал тот. – Она рассказала, что её муж последнее время стал часто встречаться с Кан Шэном. И о каких‑то американцах, которые могут в скором времени появится в Яньани.

Владимиров похлопал Риммара по плечу.