Под сенью жёлтого дракона

– Извините меня, товарищ Кан Шэн, но вы плохой пророк, – сказал он. – Ибо то, о чём вы сейчас сказали, не произойдёт!

У Кан Шэна от удивления даже вытянулось лицо. Он, видимо, не ожидал от Владимирова такого заявления.

Наконец, придя в себя, спросил:

– Может вы поспорите со мной? – но тут же, видимо, передумал спорить с Владимировым. – А впрочем, с вами спорить я не буду. Подождём… Да, кстати! Лань Пин просила передать доктору Орлову благодарность за помощь её матери. Она стала поправляться…

– Я передам, – пообещал Владимира. Однако, подмываемый любопытством, всё же спросил: – А почему она сама не может съездить в госпиталь и поблагодарить Орлова?

На лице Кан Шэна на мгновение появилось недовольство, но он тут же улыбнулся.

– Неприлично незамужней девушки появляться в госпитале, где одни мужчины, – ответил он и поднялся с места. – У меня к вам, товарищ Сун Пин, больше нет вопросов. Если есть у вас, я готов выслушать.

– Нет и у меня к вам вопросов, товарищ Кан Шэн, – тоже вставая, ответил Владимиров. Попрощался и направился к выходу, но у самой двери остановился и, обернувшись к Кан Шэну, сказал: – А вы правильно сделали, что не поспорили со мной! Иначе бы проспорили…

 

5

 

Двадцать второго августа в полночь Долматов поймал волну, на которой работала радиостанция центрального правительства. Она сообщила о упорных боях правительственных войск в восточной части провинции Цзянси и освобождение от японцев двух важных в стратегическом отношении населённых пунктов Гуйци и Шаньяо.

Совинформбюро коротко передала сообщение о продолжительных боях под Котельниково, Армавиром и Краснодаром.

Британское агентство «Рейтер», ссылаясь на правительственные источник, сообщило о скандале, который разразился в нижней палате английского парламента в связи с разбором причин, по которым был практически уничтожен немцами весь союзный конвой, шедший на Мальту. Из четырнадцати транспортов до Мальты дошли только три парохода.

И в этот же день Владимира встретился с Бо Гу, потому как никакой информации от Кан Шэна практически не поступало.

Однако и от Бо Гу Владимиров ничего нового не узнал.

Единственное, что заинтересовало его так это сообщение Бо Гу об обострившихся отношениях между правительством Гоминьдана и американскими генералами, прикомандированными к генштабу китайской армии, которые всё чаще предпринимали попытки подменить собой военное ведомство Чан Кайши.

– …И ещё, если вас это заинтересует, – продолжил Бо Гу, – Чан Кайши отдал приказ любой ценой вернуть Чжэцзян‑Цзянсийскую железную дорогу. Насколько это реально, я не могу судить. А у вас что нового? – в свою очередь поинтересовался он.

– Ничего нового нет, – ответил Владимиров. – В Москве был Черчилль…

– Я знаю об этом, – сказал Бо Гу. – У нас радиостанция помощнее вашей и наши радисты записали несколько передач из Лондона. Если судить по их в комментариях, Черчилль остался доволен встречей со Сталиным и другими советскими руководителями. А одна из радиостанций даже привела слова английского посла в Москве, который называл встречу Черчилля со Сталиным эпохальным событием.

Владимиров кивнул головой.

– Посмотрим, – сказал он. – Однако и это уже кое‑что…

– Вот, пожалуй, и всё, что я могу вам сообщить, – продолжил Бо Гу.

– Спасибо и за это, – сказал Владимиров. И всё же не выдержал и задал вопрос, который занозой сидел у него в голове. – Как вы полагаете, Мао согласился на встречу с Чан Кайши? Он же не может не понимать, что от этого зависит многое в дальнейшей судьбе всего китайского народа?

Бо Гу слегка пожал плечами.

– Я затрудняюсь вам ответить что‑то определённое, – проговорил он. – Если учесть, что Мао не может смириться с существующей уже осью четвёрки: Сталин – Рузвельт – Черчилль – Чан Кайши, а хочет, чтобы это осень выглядела: Сталин – Рузвельт – Черчилль – Чан Кайши – Мао Цзэдун, а в дальнейшем Сталин – Рузвельт – Черчилль – Мао Цзэдун, он вынужден будет начать с переговоров. Иначе он не вмонтируется в эту ось. Чан Кайши сегодня, чтобы мы о нём не говорили, выдающаяся личность для китайцев. Его некоторые даже сравнивают с Конфуцием. Я не берусь судить, насколько это сравнение правомерно, однако это уже говорит о многом. Да и сама партия Гоминьдана появилась на белый свет значительно раньше нашей партии. И основную массу Гоминьдана составляют патриоты, люди, готовые за республиканские идеи и независимость Китая пожертвовать своей жизнью. Я не говорю о тех крайних в партии, которые готовы пойти на сделку с любым лишь бы защитить своё благополучие.

Владимиров кивнул.

– Действительно вы правы, – сказал он. – С этим нельзя не согласиться. – И тут же снова спросил: – Но неужели этого не понимают и остальные ваши руководители?

Бо Гу помрачнел. Простой вопрос Владимирова оказался для него непростым и вызвал смену настроения. Компания, которая развернулась и в Яньани, и по всему Особому району, направленная против союза с Гоминьданом, приносила свои плоды.

– Понимают… – ответил Бо Гу. – Но их к сожалению, становится всё меньше и меньше. У нас сейчас даже слово «Гоминьдан» звучит, как враждебная нашему образу мысли. Вот и подумайте сами, в каком положении находятся те, кто ещё осмеливается отстаивать позицию Коминтерна…

Уже прощаясь с Бо Гу и чтобы как‑то подбодрить его, Владимиров сказал:

– Будем надеяться на лучшее.

На что Бо Гу ответил:

– Надежда умирает последней. Насколько я знаю у вас так говорят. – улыбнулся и добавил: – Иначе зачем мы с вами здесь?..

…Двадцать пятого августа утром Совинформбюро сообщило о том, что Сталинград был, подвергнут массированному налёту немецкой авиации, в котором приняло участие более шестисот бомбардировщиков и о прорыве немецких войск к Волге севернее города.

Завтракали молча. И только уже вставая из‑за стола, Долматов мрачно обронил: