Под сенью жёлтого дракона

– Я вам не помешаю – сказала она и вопросительно посмотрела на мужа. Убедившись, что он согласен с её словами, поставила на стол чайник и чашки. И тихо вышла. Ван Мин разлил чай по чашкам и сразу ароматный запах наполнил комнату.

Владимир взял чашку и сделал глоток.

– Удивительно приятный вкус! – проговорил он.

Ван Мин улыбнулся.

– Когда будете вылетать на Родину, моя супруга раскроет вам свой секрет приготовления чая. Здесь она никому не рассказывает… – Ван Мин отхлебнул из чашки и сам, и тут же поинтересовался: – А как у вас дома идут дела?

– Хотелось бы лучше, – уклончиво ответил Владимиров, но встретив ожидающий взгляд Ван Мина, продолжил: – в Сталинграде идут непрерывные бои. И, видимо, там решится исход кампании этого года…

– Я тоже так думаю, – согласился Ван Мин. – И мы все будем надеяться, что Сталинград выстоит… – И продолжил: – Конечно, хотелось бы открытия второго фронта в Европе, как об этом твердят и в США, и в Великобритании, но видимо не все этого желают. Им надо, чтобы СССР и Германии измотали себя в войне. Так легче будет навязывать свои условия при обустройстве послевоенного мира. Но я не думаю, что Сталин это допустит. Я его видел несколько раз в Москве. А однажды он выступал у нас в университете. Сильная личность. Мне сказали, что и Черчилль, и Рузвельт его уважают… Скажите, а товарищ Сталин верит в Бога? – Вдруг спросил он.

Вопрос Ван Мина оказался для Владимирова настолько неожиданным, что он даже растерялся.

А Ван Мин улыбнулся и пояснил:

– На днях у меня был Бо Гу. Он принёс несколько записей зарубежных радиостанций, которые до сих пор комментируют итоги пребывания Черчилля в Москве. Так вот одна лондонская радиостанция заметила, что при разговоре Сталина с Черчиллем о высадке союзных войск в Северной Африке Сталин якобы, сказал: «Дай бог, чтобы это предприятие удалось…»

– У нас так многие говорят. И верующие, и неверующие, – ответил Владимиров. – А если товарищ Сталин в душе и верит в бога, я полагаю это никому не мешает…

 

4

 

Шестнадцатого сентября пришла очередная шифровка от «Кедра». В ней сообщалось, что директивой японского Генштаба Квантунской армии преобразован во фронтовой. Утверждены три основных направлений для наступления: Забайкальское, как основное, Приморское и Сунгурское. Командующим Забайкальским направлением назначен один из самых опытных генералов японской армии Ямосито. Приведены в боевую готовность войска на Сахалине и на Курильских островах.

Сообщение «Кедра» тут же было передано в Центр. И только после этого Владимиров дал волю своему гневу.

– Сволочи!.. – выругался он. – Они мне напоминают шакалов!.. Шакалы никогда не нападают на сильную жертву, а ждут, когда она ослабнет!..

Алеев неодобрительно посмотрел на Владимирова.

– Пётр Парфёнович, да будет тебе нервы портить… Они и здесь пригодятся… – И что бы, видимо, отвлечь Владимирова от мрачных мыслей, спросил: – Ты помнишь, как‑то показывал мне несколько фотографий японских разведчиков, в разные времена работавших в Китае? Ты можешь мне сейчас их показать?

Владимиров молча достал из своей папки, где у него хранились различные записи, три старые фотографии японцев и подал их Алееву.

– Смотри…

Алеев указал на одной из фотографий.

– Вот это кто? – спросил он.

– Это Доихара, опытный разведчик, проявил себя при организации и проведении диверсии на границе СССР. В Маньчжурии, опекал белогвардейские банды Семёнова, Ухтомского, Киселёва и Родзиевского… А почему он тебя заинтересовал?

И Владимиров внимательно посмотрел на Алеева.

– Дело в том, что… В общем вчера, когда я ездил к Кан Шэну за информацией, – начал медленно говорить тот, – я встретил у него, по‑моему, этого Доихара…

– Как встретил? – переспросил Владимиров.

– Ну как… Я входил в кабинет Кан Шэна, а тот выходил, – ответил Алеев. Ещё раз посмотрел на фотографию и уверенно сказал: – Это точно он…

Владимиров недоверчиво хмыкнул.

– Борис Васильевич, а ты не ошибаешься?

– Нет, – ответил тот. – Точно он…

– Ну и чудеса в решете, – задумчиво произнёс Владимиров.

В это время на пороге дома появился Южин. Он ездил к Орлову в госпиталь, чтобы тот посмотрел нарыв, который появился у Южина на ноге.

– А у меня новость! – объявил Южин. – Командование госпиталя направляет нашего Андрея Яковлевича с инспекцией в войска восьмой армии! С завтрашнего дня, – добавил он. И тут же поинтересовался: – Непонятно… А почему у вас такие мрачные лица?

– Радоваться нечему, – ответил Владимиров и рассказал Южину о появлении в Яньани Доихара.

Тот спокойно выслушал и заявил:

– Пётр Парфёнович, всё может быть! Кан Шэн темная лошадка!..

Уже вечером за ужином Владимиров снова заговорил о Доихара.

– …Не даёт он мне покоя, – сказал он. – Или этот Доихара совсем страх потерял, или у него есть гарантия того, что его здесь никто не тронет.

Вечером приехал Орлов. От ужина отказался, но чай выпил с удовольствием. И сообщил:

– Я завтра с двумя нашими врачами еду в распоряжении 120‑й пехотной дивизии восьмой армии. С инспекцией. Не знаю, на какое время и с какой целью эта инспекция…

– Может хотят избавиться от твоего присутствия в госпитале на какое‑то время? – предположил Владимиров.

– Или избавиться совсем, – мрачно пошутил Орлов. И, заметив на лицах Владимирова, Алеева и Южина удивление, торопливо добавил: – Это к слову пришлось… Что я уже узнал. Командир 120‑й дивизии Хэ Лун делегат седьмого съезда. В настоящее время находится в Яньани. Это уже наводит на некоторые мысли. А что нового у нас?

Владимиров коротко рассказал о последних новостях. Орлов молча выслушал и стал собираться.

– …Если завтра будет время, заеду… – сказал он.

На следующий день Орлов действительно заехал попрощаться.