Под сенью жёлтого дракона

Не прошло и двух дней после возвращения Орлова, как в Яньани заговорили о прилёте в Чунцин из Москвы посланника американского президента Рузвельта Уилки, который в аэропорту, сразу же по выходу из самолёта, сделал два заявления. Одно о том, что обороной войну с Японией выиграть нельзя. И второе – Китаем должны управлять исключительно китайцы и никто иной.

О прилёте Уилки в Чунцин Владимирову сообщил Кан Шэн во время их встречи, которая состоялась второго октября.

Кан Шэн не скрывал своего раздражения. Ему не понравилось то, что Уилки прилетел именно из Москвы. По его мнению, это был заговор. Против кого он не уточнил. И уже в конце встречи Кан Шэн сообщил:

– …Мы поймали двух гоминдановских диверсантов, которые устроили у вас пожар на складе. Они во всём признались…

И Владимиров почувствовал на себе слегка настороженный взгляд.

– Очень хорошо, – ответил Владимиров. И тут же спросил: – Вы разрешите мне, как военному корреспонденту, встретиться с ними и поговорить?

На лице Кан Шэна появилось удивление.

– А зачем вам, товарищ Сун Пин, с ними говорить? Они ваши враги!.. С ними может быть только один разговор!..

И снова в словах Кан Шэна прозвучали нотки раздражения, которые он даже не пытался скрывать.

– Да, да… – проговорил Владимиров, уже догадываясь, почему так ответил Кан Шэн. – Я тоже так подумал…

Когда Владимир вернулся домой, Долматов показал ему записи нескольких зарубежных радиостанций. Все они сообщали об ожесточенных боях за Сталинград и о сражении американского и японского флотов в районе Соломоновых островов. Британская радиостанция, принадлежащая агентству «Рейтер», ссылаясь, как всегда, на источник в правительстве Великобритании, сообщила о твёрдом намерении премьера Черчилля поставить перед Сталиным вопрос о выезде из СССР поляков через Иран и Палестину.

Владимиров даже выругался, чего не делал раньше.

А Южин заметил:

– Боится господин Черчилль, что эти поляки вместе с нашей армией дойдут до Варшавы. Тогда погоду в Польше будет делать не так называемое «правительство в изгнании», а те, кто освободят Польшу от фашистов.

Уже поздно вечером Риммар, сменивший Долматова у радиоприёмника, принял шифровку от «Кедра». Тот сообщил, что немецкий посол в Токио в беседе с начальником Генштаба заявил о намерении Гитлера сразу после захвата Сталинграда перебросить из Мариуполя по железной дороге, а затем по Волге двадцать торпедных катеров и шесть итальянских подводных лодок в Каспийское море со штабом в Махачкале.

Шифровка сразу же была отправлена в Центр.

…Чтобы как‑то избавиться от мрачных мыслей, Владимиров вышел во двор и на крыльце увидел двух охранников, которым после пожара на складе приказано было охранять днём и ночью русских. Распоряжение это шло от Мао Цзэдуна.

И каково же было удивление Владимирова, когда старший из охранников заявил:

– Нам приказано последнюю ночь дежурить… Завтра нас уже не будет…

– А кто вам сказал об этом? – спросил Владимиров.

– Товарищ Сяо Ли приезжал… Сказал, так приказал товарищ Кан Шэн…

– Ну что ж… Приказ есть приказ. Его надо выполнять… – сказал Владимиров.

В это время из дома вышел Южин.

– Голова разболелась, – сказал он. – Надо подышать свежим воздухом, – и кивнул в сторону охранников: – А эти ребята… Поговорить пришли?

– Кан Шэн отменил распоряжение Мао и снимает охранников с дежурства, – ответил Владимиров.

Южин с удивлением взглянул на него.

– Что и так бывает?

– Как видишь…

Южин чертыхнулся.

– Совсем обнаглел Кан Шэн!.. Слушай, Пётр Парфёнович, да это и к лучшему! Я не думаю, что наш склад подожгли какие‑то гоминдановские диверсанты…

– Я тоже так полагаю, – согласился Владимиров. – Вопрос в том: зачем?

 

3

 

В полдень десятого октября приехал Орлов.

– Обедом угостите? – спросил он. – Надоело уже на сухомятку питаться. А что у вас есть?

– Суп на курином бульоне и рисовая каша, – ответил Долматов, который взял на себя обязанности повара, хотя ему и помогали все.

Орлов насмешливо прищурил глаза.

– А сама курица упорхнула?

– Нет, Андрей Яковлевич, курица не упорхнула. Экономим. Но тебе кусочек курицы мы выделим. Так и быть.

– Моё денежное довольствие тоже половинят, – заметил Орлов. – Так что мы на равных.

Суп Орлов съел с удовольствием, а от каши отказался.

– …Она мне и в госпитале надоела, – сказал он. – Сегодня были у меня на медосмотре Ван Мин и Ван Цзясян. В разное время, но пожаловались на одно и тоже недомогание. Правда, с Ван Мином, всё сложнее: у него на лице появилась желтизна, глаза слезятся, и пожаловался на сухость во рту. У Ван Цзясяна всё тоже, но в меньшей степени…

О Ван Цзясяне Владимиров знал немного. Было известно, что Ван Цзясян держался ближе к окружению Мао, но не терпел Кан Шэна. А тот в свою очередь не терпел Ван Цзясяна.

– …И ещё одна новость, – продолжил Орлов. – Девятого октября Уилки вылетел из Чунцина снова в Москву. В Чунцине он дважды встречался с Чан Кайши. Об этом мне рассказал Ван Мин и оставил последний номер газеты «Цзефан Жибао» со статьей Мао о Сталинградской битве… – с этими словами Орлов извлёк из грудного кармана куртки в четверо сложенную газету, развернула её и положил на стол. – Читайте… Хотя ничего нового в этой статье нет. – Добавил он. – Весь смысл статьи заключается в том, что, если русские выстоят и разгромят Гитлера, это положительно отразится на всех международных делах и коммунистическом движении в целом, если не выстоят под Сталинградом, Япония объявит войну СССР. Ну ладно… Я поехал. Всё что надо, я вам рассказал. А вы теперь думайте.

…Озабоченный состоянием здоровья Ван Мина Владимиров на следующий день решил его навестить.

– Я тоже с тобой поеду, – сказал Южин. – Всё равно на сегодня у меня нет никаких дел.

Владимиров не стал возражать.

На этот раз жена Ван Мина встретила их с озабоченным лицом.

– Проходите, – сказала она уставшим голосом. – Муж приболел, но вам он будет рад…

Когда они вошли в комнату Ван Мина, тот лежал в постели. Завидев гостей действительно обрадовался.