LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Под сенью жёлтого дракона

– Это ты, Пётр Парфёнович, точно заметил, – сказал он. – Её настоящее имя Ли Юнь‑хао. Родилась в провинции Шаньдун, в небольшом городе Чжучень. Отец её умер рано. Мать работала прислугой у какого‑то местного богача. Свою дочь она очень любила и смогла дать ей первоначальное образование. Когда Ли Юнь‑хао исполнилось 17 лет, по одним сведениям, она поступила в Шаньдунскую школу под именем Лэ Шу‑цзя по другим – сбежала из дома с бродячими артистами. В последнее я больше верю, – Алеев снова усмехнулся и продолжил. – В 1929 году она оказалась в Циндао и там поступила в институт. О том, что она мечтала стать артисткой, тем более, что её внешность было достаточно заметный и мужчины старались с ней знакомиться, я узнал от Бо Гу, – Пояснил Алеев. – Видимо, это так и было, потому как свою дальнейшую карьеру девушка строила не без участия богатых покровителей. И вот тут самое интересное! В 1934 году она с неким богачом по имени Хуан Цзинем приезжает в город Бэйпин и знакомиться здесь на одной из вечеринок с неким Пэн Чжэнем, который и вовлекает её в революционную работу. В Бейпине Анна она устраивается в местной театр и играет роли бедных крестьянских девушек. Но вскоре меняет покровителя и уезжает в Шанхай с известным профессором Шаньдунской театральной школы Вань Лай‑тянем. И этот профессор, очарованный её красотой, устраивает девушку в кинофирму «Мин Син» где она снимается в японских фильмах.

Прежде чем попасть в Яньань и стать подругой Мао, Цзян Цин сменила четырёх покровителей. Это известно из разных источников, но проверить что‑либо невозможно. Что ещё?.. В 1937 году она с группой актёров приезжает в Чунцин, а через год вот появляется в Яньане. Да, совсем забыл. Но это важно! В 1934 году она была арестована гоминдановцами. За что – неизвестно, но вскоре её выпустили из тюрьмы. В Яньани поговаривают, что ей помог Кан Шэн. Каким образом – тоже неизвестно. Кан Шэн и познакомил с Цзян Цин, с Мао. Правда, жёны соратников Мао сразу же её возненавидели, и по городу поползли слухи о любовных приключениях Цзян Цин. И даже говорили, что в тюрьме она была завербована гоминдановцами и является их агентом. Но Мао уже было на всё наплевать. Он влюбился в неё, как говорят у нас, по уши. По поводу их отношений даже собиралось заседание Политбюро, и Мао запретили жениться на Цзян Цин. Но и это не помогло. И опять же говорят, что хорошую услугу Мао оказал всё тот же Кан Шэн. Он представил Политбюро материалы следственной комиссии, в которых утверждалось, что в Шанхае и в Чунцине ничего подозрительного в поведении Цзян Цин не было. Таким образом, она стала женой Мао. В сороковом году у них родился ребёнок. Девочка. Назвали Ли На. Вот и всё, – Заключил свой рассказ Алеев. Но тут же добавил: – Через Цзян Цин проходит вся секретная почта Мао. Она в курсе всех его дел. Есть у неё подруга. Она жена одного из докторов госпиталя. Теперь, кажется, всё.

– Ну коль всё – ложимся спать, – усмехнувшись каким‑то своим мыслим, проговорил Владимиров. – Дела спланируем завтра, памятуя о том, что утро вечера мудренее…

 

4

 

Владимиров проснулся от того, что за окном, оклеенном плотной полупрозрачной бумагой, услышал чьи‑то торопливые шаги.

Рассвет уже проникал в комнату и на полу, и на стенах появились светлые пятна, которые медленно расплывались, заполняя собой всё пространство.

Владимиров оделся, вышел во двор и сразу почувствовал легкую приятную прохладу, идущую со стороны гор. Там, за круглыми вершинами ещё пряталось солнце, но его свет уже растекался по всему горизонту, окрашивая его в малиновые оттенки.

Владимиров осмотрелся. Нигде никого не было. Зашёл за угол дома. Тоже никого.

Направился к крыльцу и только тут увидел идущего со стороны кухни Орлова. Он был одет в данье, а на ногах верёвочные тапочки.

– Доброе утро, Пётр Парфёнович, – сказал Орлов, подойдя поближе. – Ну как я выгляжу?

– Прекрасно, Андрей Яковлевич, – ответил тот. Не удержался и заметил: – Однако вчерашний костюм смотрелся лучше.

Орлов пожал плечами.

– Мне с утра в госпиталь ехать, а Южин предупредил: в госпитале всех, кто не носит их даньи, называют «заморскими дьяволами». А ты чуть свет куда собрался? – поинтересовался он.

– Показалось мне, что кто‑то ходит по двору, – ответил Владимиров.

– Я тоже слышал, – ответил Орлов. – Думал завхоз или повар… Сходил на кухню посмотреть, но там никого нет… Может охранники?…

В это время за каменным забором послышались голоса, и во двор вошёл завхоз Чан с поваром.

Владимиров и Орлов переглянулись.

– Ну вот тебе… – проговорил Орлов. – Выходит всё же кто‑то у нас в гостях был…

Китайцы, поравнявшись с Владимиром и Орловым, с почтением поздоровались и прошли в сторону летней кухни.

Орлов направился на конюшню. Владимиров уже собрался идти в дом, но в это время из‑за вершины горы показался раскалённый до белизны край солнца и по склонам гор в долину хлынул поток утреннего света, заполняя с собой всё пространство между землёй и небом.

Владимиров как заворожённый стоял и смотрел на это чудо природы, подаренные людям неведомой силой.

…За завтраком решили: Долматов и Риммар займутся привезённым оборудованием для радиостанции, а Алеев с Южиным поедут в агентство «Синьхуа» к Бо Гу, чтобы получить последнюю информацию о ходе боевых действий на китайских фронтах.

Сам Владимиров решил с утра съездить к Кан Шэну и сообщить ему о незваном госте.

…Кан Шэн встретил его с улыбкой. Усадил за стол и предложил чай. Но, когда Владимиров рассказал о незваном госте, вдруг нахмурился, шумно втянул в себя через зубы воздух и задумчиво проговорил:

– Вы правильно поступили, что пришли ко мне. Я с этим делом разберусь. Единственное, о чём я вас попрошу: об этом больше никому не говорите, – и добавил: – Бродяг у нас в городе хватает… – И сменил тему разговора. – Насколько мне известно, вы не первый раз в Китае?

– Не первый, – ответил Владимиров. – Я был командирован ТАСС в Китай в мае 1938 года. И находился в Чунцине в качестве корреспондента до середины 1940 года. Затем был отозван в Москву. А с апреля по август 1941 года снова был командирован Чунцин…

– Я знаю об этом, – прервал Владимирова Кан Шэн. – Вы были в Чунцине под именем Сун Пина. – И, заметив настороженность на лице Владимирова, поспешил добавить: – Нет, нет!.. Вы не подумайте ничего такого… Просто наши отношения с Гоминьданом настолько нестабильные, а временами, к сожалению, даже враждебные. Поэтому о вашем пребывании в Чунцыне лучше никому не говорить.

Вечером, когда уже все собрались за столом, Владимиров поделился своими мыслями о встрече с Кан Шэном.

– Кан Шэна здесь все боятся, – сказал Алеев. – Да и нам с ним надо быть предельно осторожными…

– Я это почувствовал, – согласился Владимиров. И обратился к Орлову. – А что у тебя, Андрей Яковлевич?

– Завтра приступаю к исполнению обязанностей заведующего хирургическим отделением. Хотя самого отделения, как такового, нет. Придётся начинать всё с ноля, – усмехнулся и добавил. – На фронте и хуже было…

TOC