Под сенью жёлтого дракона

Южин согласился.

Пока он был у Бо Гу, Владимиров съездил в новый район, который располагался между рекой и крепостной стеной, разрушенной годами, но до сих пор выглядевшей грозно.

День выдался на редкость солнечным и тихим, и потому народа здесь оказалось много.

Возле харчевен и лавок были привязаны лошади, мулы и ослы. Время от времени они ревели страшными голосами, взывая к совести своих хозяев, засевших в харчевнях, из которых несло запахом чеснока и похлебки.

Владимиров сделал несколько удачных, на его взгляд, снимков и собрался уже ехать к редакции газеты «Цзефан Жибао», где его должен был ждать Южин, как вдруг увидел возле ближайшей харчевни человека, как две капли воды похожего на Сяо Ли. Тот передавал какой‑то сверток пожилому китайцу, взял деньги и торопливо направился в сторону крепостных ворот. Однако Владимиров всё же успел его сфотографировать.

Когда Владимиров подъехал к редакции, Южин уже ждал его.

– Ну что? – поинтересовался Владимиров.

Южин отрицательно качнул головой.

– Глухо, как в танке, – ответил он. – Не определились ещё даже с датой проведения Пленума, на котором должны утвердить и доклад, и дату проведения съезда…

После того, как они тронулись с места, Владимиров рассказал об увиденном им человеке очень похожем на Сяо Ли.

– Я успел сфотографировать его, – сказал Владимиров.

Южин махнул рукой.

– Все они на одно лицо… А, впрочем, всё может быть. Плёнку проявим и посмотрим.

Со стороны Восточных ворот хорошо просматривалась великолепная панорама небольших ажурных пагод, построенных ещё в древние времена по вершинам гор, обрамляющих Яньань почти со всех сторон. И в центре этой панорамы возвышалась десятиярусная большая па́года. Сколько веков она задумчиво смотрела на долину, никто не знал. Говорили, что она была построена тысячу лет тому назад, и её не смогло разрушить ни время, ни набеги многочисленных врагов.

Оставив лошадей у привези под охраной двух маузеристов дежуривших здесь, Владимиров с Южиным стали подниматься по довольно крутым каменным ступеням вверх, которые через каждые сто шагов заканчивались площадкой для отдыха. На одной площадки Владимиров с Южиным остановились перевести дыхание и вдруг увидели спускающаяся вниз по ступенькам Цзян Цин и Су Фи без охранников.

Женщины тоже увидели их и поспешили навстречу.

Цзян Цин сложила ладони вместе на уровне груди и слегка поклонилась, но сделала это она изящно и с достоинством.

Су Фи тоже слегка поклонилась Владимирову и Южину – каждому отдельно. Выглядело это очень трогательно.

– Мы рады видеть вас, – проговорила Цзян Цин, – и немного удивлены, что вы оказались здесь. Сюда приходят только верующие…

У Владимирова за малым не сорвалось с кончика языка: «А вы верующие?», но он вовремя сдержался.

– Мы тоже верующие, – ответил Южин. – Но у нас своя вера. И она не запрещает нам познавать другой духовный мир, не менее прекрасный, чем наш.

Цзян Цин очаровательно улыбнулась в ответ.

– Я не перестаю восхищаться вами, – проговорила она, слегка прищурив и без того раскосые глаза. – Чтобы мы тут делали без вас!

И Цзян Цин повернула голову к Су Фи, словно призывая её подтвердить сказанные слова. Су Фи согласно кивнула головой.

– Действительно, это так, – согласилась она.

А Цзян Цин продолжила:

– Я открою вам один маленький секрет: мой муж много работает, и он очень устаёт, но я заметила, когда вы приходите, он становится совсем другим… – Она на мгновение умолкла, видимо подбирая нужные слова, затем продолжила: – У него проходит усталость, и он становится спокойнее. Поэтому приезжайте к нам чаще…

Цзян Цин говорила настолько искренне, что Владимиров не сдержался и улыбнулся.

– Спасибо. Мы постараемся поддерживать хорошее настроение вашего мужа, – и тут же поинтересовался: – А как это вас отпустили без охраны?

– Они внизу, – ответила Цзян Цин. – Хотя всё это лишнее… Ну, мы пошли, – Проговорила она и не сдержала вздоха. – Нас отпустили всего на час…

Когда Цзян Цин и Су Фи уже спустись вниз на несколько ступеней и смешались с вереницей прихожан, Южин спросил:

– Ну и что это было?

– Ты о чём? – не понял его Владимиров.

– О том, что они тут оказались…

Владимиров с некоторым удивлением посмотрел на Южна:

– А ты, Игорь Васильевич, что думаешь?

– Я?.. – почему‑то переспросил тот.

– Да, ты…

Южин слегка пожала плечами.

– Да, в общем ничего особенного, – ответил он. Но тут же насмешливо добавил: – Засиделись обе красавицы дома и решили проветриться…

Южин хотел ещё что‑то сказать, но в это время снизу, куда ушли Цзян Цин и Су Фи, один за другим раздались выстрелы. Они прозвучали громко и нелепо в спокойной тишине, которую, казалось, ничем нельзя было нарушить.

Владимиров с Южиным переглянулись. Не сговариваясь бросились вниз и буквально на середине спуска увидели на площадке лежащую на спине Су Фи и рядом с ней на коленях рыдающую Цзян Цин. И их охранников. А в десяти шагах на склоне горы лежал в неестественной позе какой‑то человек в стареньком ватнике. Тут же валялись листья, шапка и обрез от старой японской винтовки.

Су Фи была ранена в плечо. Южин осмотрел рану и покачал головой, затем снял с себя ватник, рубашку, разорвал её на широкие ленты и сделал перевязку.

Пока Южин делал перевязку, насмерть перепуганные охранники рассказали Владимирову, что увидели подозрительного человека и пошли за ним. Всё остальное произошло мгновенно. Человек, поравнявшись с ними, выхватил из‑под ватника обрез и намеревался выстрелить в Цзян Цин, но промахнулся почему‑то, и пуля попала в Су Фи. Всё это выглядело странно и непонятно. После того, как Южин закончил перевязывать Су Фи, один из охранников поднял её на руки и понёс вниз, где стояли лошади.

– Игорь Васильевич, – обратился Владимиров к Южину, – сопроводи Су Фи в госпиталь к Андрею Яковлевичу. Только не в городскую больницу. – Предупредил он. – А я с Цзян Цин хочу поговорить…