Под сетью. Бегство от волшебника

Я продолжал кивать что было сил, а к улыбке добавил жесты, выражающие отличное самочувствие, насколько они доступны человеку, который сидит, подпирая спиною дверь. Я пожал сам себе руку, поднял большой палец и заулыбался еще радужнее.

– Сдается мне, что он сбежал из желтого дома, – сказала вторая женщина. Они отошли от окна.

– Пойти сказать мужу, – донесся до меня голос одной из них.

Сэди и Сэмми все разговаривали. Уши мои, можно сказать, отскочили от головы и приклеились к двери.

– И чего ты нервничаешь? – говорила Сэди. Было совершенно ясно, кто играет первую скрипку в этом гнусном дуэте. – Предложи ему звезду, сценарий и контракты – и дело в шляпе. Юридически мы перед Белфаундером чисты, а если он вздумает жаловаться, так у меня сколько угодно контржалоб на его обращение со мной. А Донагью всегда можно купить.

Это меня так взбесило, что я чуть не ударил в дверь кулаком.

Но Сэмми быстро возразил:

– Ну, не знаю. Эти юнцы иногда до того щепетильны, что даже смешно.

«Спасибо, Сэмми!» – подумал я и, почувствовав, что сейчас расхохочусь, судорожно зажал рот ладонью.

Женщина в переднике опять появилась у окна, и в ту же минуту женщина в шляпе, очевидно проживавшая над нею, появилась у другого окна, повыше, в сопровождении мужчины.

– Вот он! – указала она на меня. Они вышли на свою лестницу.

– Наверное, он глухонемой, – сказала женщина в переднике.

– Вы что, слова сказать не можете? – крикнул мужчина.

Час от часу не легче! Я злобно воззрился на него, вложил палец в рот и замотал головой. Я вполне допускал, что точнее передал бы свою мысль кивками, но возможности для недоразумений были столь безграничны, что, так ли, этак ли, все уже не имело значения.

– Он голоден, – сказала женщина в переднике.

– Да сделай же что‑нибудь! – накинулась на мужа женщина в шляпе. Я от души пожалел беднягу.

Он почесал в затылке.

– Оставьте вы его в покое. Он ничего плохого не делает.

Слова его были так разумны, что я не мог не помахать ему в знак благодарности и сочувствия. Должно быть, это произвело жуткое впечатление. Он отпрянул.

– Нельзя оставлять его там, – сказала женщина в переднике. Она тоже вышла на лестницу. – Он смотрит прямо к нам в комнату. Ну как дети увидят?

– Говорю вам, он откуда‑то сбежал, – сказала верхняя соседка.

Тут отворилась третья дверь, пониже, из нее выглянула уборщица, и женщинам пришлось объяснять ей, что происходит. Я между тем обливался холодным потом от страха, что вся эта суета привлечет внимание Сэди и Сэмми, но либо они были слишком пьяны, либо слишком поглощены своим заговором – они пока ничего не заметили.

– Я бы его еще раз просмотрела перед встречей с Г.К., – говорила Сэди. – Где он, между прочим?

– У меня дома, – отвечал Сэмми.

– Давай сейчас же позвоним, пускай привезут.

– Там никого нет, разве что прибыла наша новая звезда. Но едва ли. – Он рассмеялся.

– Знаешь, по‑моему, это была отнюдь не блестящая идея, – сказала Сэди. – Такие вещи нынче не в моде.

– Ревнуешь? – сказал Сэмми. – Ладно, зайду туда сегодня вечером и сам принесу. Идет?

– Идет, – сказала Сэди.

– Поздно вечером! – сказал Сэмми.

– Все равно идет! – сказала Сэди.

Смех и возня. Я пожелал им много радостей. Но самым большим моим желанием было понять, что они замышляют.

– Рассчитываться с Донагью предоставляю тебе, – сказал Сэмми.

– У нас неважные отношения, – сказала Сэди. – Я тебе говорила, что хотела посадить его сторожить квартиру, а он удрал?

– Пока Белфаундер лезет в бутылку, тебе нужна вооруженная охрана, – сказал Сэмми. – Зачем было нанимать такого остолопа, как Донагью? Это надо же было додуматься!

– Он милый, – сказала Сэди просто, чем глубоко меня тронула.

– Ну так и возись с ним.

– Да перестань ты трусить! – сказала Сэди. – Что один перевод, что другой, не все ли равно? Если он заартачится, завтра же можем купить другой перевод. Нам что нужно? Чтобы Г. К. увидел его по‑английски. А француз – тот за доллары родную бабушку продаст.

У меня в глазах помутилось. Я уже нащупывал разгадку, но внезапно услышал ее от Сэмми.

– А название симпатичное, верно? «Деревянный соловей».

Я только рот разинул. Но на размышления мне не дали времени. Опять пришлось переключить внимание на соседний дом: события там развивались стремительно.

– Самое милое дело – позвать полицию, – сказала уборщица. – Полиция с такими лучше управляется, верное слово.

Дом напротив боком выходил на мощенный булыжником переулок, который вел к Куин‑Энн‑стрит. Я увидел, что на углу этого переулка собирается небольшая толпа, привлеченная дискуссией на пожарной лестнице.

– Глядите, вниз смотрит! – сказала уборщица. – Все понимает.

– Пойди набери девять‑девять‑девять, – сказала мужу женщина в шляпе.

И тут уборщица, ненадолго исчезнув в доме, появилась, вооруженная длинной щеткой, какой обметают потолки.

– Вот я ткну его щеткой, посмотрим, что он будет делать, – сказала она. Поднявшись по лестнице, она нацелила щетку и больно ткнула меня в лодыжку.

Это было слишком. Но я слышал уже вполне достаточно. У меня были все данные, необходимые для решения задачи, а мысль, что Сэмми и Сэди в любой момент могут выйти на лестницу, вселяла в меня ужас.

Грациозно и неторопливо, под восхищенным взглядом множества глаз, я распрямил ноги и сполз на животе с первых трех‑четырех ступенек. Потом встал, растер затекшие колени и не спеша пошел вниз по лестнице.

– Говорила я вам, что он сумасшедший, – сказала женщина в переднике.

– Он уходит! Сделай же что‑нибудь! – сказала женщина в шляпе.

– Да пусть себе уходит, несчастный, – сказал муж.

– Живо! – сказала уборщица. И все они поспешили по своей лестнице вниз, к ожидавшей там кучке зевак.

Добравшись до земли, я быстро оглянулся, чтобы удостовериться, не вышел ли кто из квартиры Сэди. Никого. Мои мучители сбились в кучу в узком проулке. Мы молча поглядывали друг на друга.

– Тихонько к нему подбирайтесь, – сказала уборщица.

– Осторожней, он может наброситься, – сказал кто‑то.