Пока идет мотор

Среди собравшейся толпы я никого не знал. Подбежавшая к нам Маря, держа в руке бокал с темной жидкостью цвета крепкого чая, предложила ее и мне:

– Руслан, ну‑ка выпей в честь моего дня рождения.

– Мариночка, я же не пью.

– Так, сегодня можно, мне исполнилось 24 года. Этот дорогущий коньяк отец купил специально для моих близких друзей.

Я согласился, как можно не выпить за любимую подругу. Коньяк оказался очень крепким, и мне показалось, что там было подмешано что‑то еще. Голова сразу закружилась, мне стало не по себе. Последнее, что я помню, как мы танцевали с Мариной, и как уходила Поля. Дальше темнота, игравшая музыка медленно затихала, как будто пленку зажевало, но какая может быть пленка, если проигрывались одни диски. В общем, разнесло меня по‑крупному…

 

Глава 8

 

Открыв глаза и увидев незнакомый потолок, у меня сразу возник вопрос: «Где я?» Голова болела со страшной силой, спина отваливалась. Я впервые чувствовал себя так плохо. Осевший комок в горле и заложенный нос затрудняли мое дыхание, я даже не знал, что с моим голосом, а ведь в тот день была запланирована запись.

– Запись, который час?! – прокричал я, тем самым пробив ком, застрявший в горле.

Ответа не было. Кругом был бардак: бутылки, чашки, все еще накрытый стол. И только тогда до меня дошло, что я у Марины. «Видно вчера я сильно опьянел и вырубился. А где Полина, она ушла ни с того ни с сего?» Я приподнялся и осмотрелся, я спал на расправленном диване, раздетым. «Боже мой, где же вся моя одежда?»

– Проснулся? – напугала меня вошедшая Марина.

– Ой, – вздрогнул я. – Ты меня напугала. Что я здесь делаю? – спросил я. Меня больше всего это интересовало.

– А ты не помнишь?

– Совершенно! – недолго думая, ответил я.

– Ты вчера сильно напился, даже жутко, до такой степени, что не мог идти.

– А Полина? Когда она уехала? И почему я в одних трусах?

– Полина ушла гораздо раньше, до того, как ты остался в одних трусах!

Этот аргумент мне понравился больше всего. Григорьева ушла, неизвестно почему, и вообще, что началось после ее ухода?

– Так что в конце концов произошло?

– Полина ушла примерно в семь вечера, ты напился, она осталась одна, ну а вскоре попрощалась и собралась уходить. Ты вызвался ее отвезти домой. Для того, чтобы быстро отрезветь, чуть в душ не полез, ну лучше бы полез, потому что потом ты разливал на себя вино.

– Я поливал себя вином?

– Да нет, ненарочно, конечно. Просто так получилось неаккуратно, а вот всю одежду испачкал, она в ванне висит, я застирала, посмотри, может высохла уже, я сейчас поглажу.

Я, повинуясь, встал с кровати и ринулся в ванную, моя одежда высохла. Но посмотрев на свое отражение в зеркале, я испугался еще больше: все лицо было опухшим, мешки под глазами, синяки над глазами. В общем, видно, что вчера хорошо погулял. Я всем говорил, что не пью, а тут такое… Умывшись и кое‑как почистив зубы пальцем, я снял одежду и вышел из ванной комнаты. Прикрываясь ей, я подошел обратно к Марине и попросил погладить одежду. Я выглядел крайне дурно. Как мне было стыдно за себя и перед Мариной, и перед Полиной.

Часы прогремели ровно одиннадцать, я сразу засуетился, Тарас назначил мне встречу на десять.

– Мариночка, можно побыстрее, я опаздываю! – подгонял я ее.

Она сильно удивилась, ее лицо было таким смешным, кажется, с годами оно совсем не изменилось, все такое же девичье.

– Руслан, извини, но я стараюсь, как могу. Ты куда спешишь‑то?

– Опаздываю на встречу с продюсером уже на час!

Маря быстро разложила гладильную доску и включила утюг, через несколько минут одежда была выглажена.

– Одевайся, – сказала Маря, кинув мне вещи. – Я на кухне, приходи завтракать.

Я такой прожорливый человек, никогда не откажусь от еды, даже если спешу. Меня раздражает одно, что моя работа и нормальная еда – вещи несовместимые. Иногда бывает, что съемки затягиваются до самой ночи, и нет ни одной свободной минуты для перерыва, если только для курящих, но на меня это не распространяется. Понятное дело, что режим питания у меня отсутствует, но даже несмотря на это, я все равно остаюсь в форме, не худею, не толстею и у меня всегда здоровый вид.

– Что ты там копаешься так долго, не можешь штаны натянуть, может помочь? – подколола она меня, крича с кухни.

А у меня часто так бывает, ухожу в раздумья и какие‑то элементарные вещи делаю долго.

– Иду, – прокричал я, до конца застегивая ремень.

Пройдя по длинному коридору, я попал на кухню. На большом кухонном лакированном столе стоял завтрак – гора бутербродов и чай. «Хорошо, что не кофе, вообще его не люблю, предпочитаю чай или сок». Быстро позавтракав, я ринулся к двери, натянул ботинки и уже было вышел, но Марина остановила вопросом:

– Может заедешь как‑нибудь?

Я долго думал, как ответить на ее вопрос, чтобы не обидеть. «Вряд‑ли у меня когда‑нибудь появится время приехать к ней, ну если только в следующем году, опять на ее день рождения», – прокрутилось у меня в голове.

– Постараюсь, звони, если понадоблюсь, – это единственное, что пришло мне в голову, и я надеялся, что понадоблюсь не скоро.

На студию я приехал без двадцати двенадцать. Спичкин встретил меня, громко стуча пальцами по столу, я догадывался, что он зол.

– У тебя же сегодня выходной, мы договаривались к десяти! – начал он разговор серьезно.

– Тарас, это долгая история, можно я расскажу как‑нибудь потом?

– Не хочешь, как хочешь, – он достал из папки листок с напечатанным текстом. – На, садись и прочти, но впредь я не собираюсь не за кем бегать.

– Я понимаю, этого больше не повторится.

Я взял листок и присел. Прочитав текст песни под названием «Rain», я понял, что это как раз‑таки баллада, о которой я мечтал. К счастью, английский язык я знаю очень хорошо, и прочитав текст песни, мне в целом было понятно, про что я буду петь. Очень красивые стихи, слова подобраны в рифму, даже изменить ничего не хотелось, правильно говорят: «Слов из песни не выкинешь». Посидев над песней около получаса, я начал распеваться, затем отправился на занятие к педагогу по вокалу. Пол дня без перерыва мы пели эту песню, то тянули в медленном, то в быстром темпе.