Покорять, а не быть покорённой

"в отличии от остальных, он хотя бы смог встать на руки" – с улыбкой вспомнила я, но тут же зажмурилась, ибо любое такое тёплое воспоминание, проплывающее в моей памяти, ощущалось как предательство, по отношению к маме, ибо траур, который я сама заставляла себя носить, не позволял радоваться жизни без неё, даже через такие картинки прошлого.

– Почему ты здесь? – спросил голос за спиной.

– А где мне быть ещё? – ответила я и провела рукой по гладкой поверхности воды.

Я была какая‑то истощённая. Сил практически не было. Я очень хотела в душ и спать, даже еды в моих мыслях не было, их всех вытеснил сон. Я поднялась и повернулась лицом к папе.

– Поехали домой.

 

5 глава

 

Холодок пробежал по моей коже с самой головы до пальчиков ног. Приоткрыв глаза, я увидела комнату бледно‑голубого цвета. Она такая светлая, ослепительная, будто чужая. Я пробежала глазами по комнате, проверяя всё ли на месте. Этому меня тоже научил папа. "Каждый раз, пред тем, как закрыть глаза, ты запоминаешь последнюю картинку, и каждый раз, когда открываешь глаза – сравниваешь последнюю увиденную и первую увиденную." – всегда говорил он, на случай если меня похитят.

Я встала, одела тапочки и прошлёпала в них с одеялом на голове до кухни. В планах было заварить кофе, почитать, и заняться танцами. Перед глазами всплыла картинка листовки с текстом: "Успей записаться! Твой приз не за горами!".

Машинка запиликала, запыхтела, стал слышен запах свежего кофе. Я взяла в руки горячую кружку и почувствовала лёгкое покалывание в ладонях.

Это был ежегодный конкурс танцев между учениками нашей школы. Я участвую в нём с третьего класса. Тогда папа был категорически против всяких громких выступлений, так как после смены имени я должна были перевестись из школы так, чтобы меня никто не запомнил. Мама настояла на том, чтобы я участвовала и развивалась хотя бы в этом направлении. Она всегда знала, что для меня важно, в отличии от папы, который видел во мне лишь продолжение Pieta Morte.

Со мной занимались лучшие хореографы Москвы. Танцы оказались для меня намного больше, чем просто вид спорта. Именно танцуя, я проявлялась. Многим соперницам не понять, что такое труд и старания, поэтому единственное оправдание к их проигрышу – безжалостная коррупция и мой богатый папочка.

Пол часа я искала нужную песню, мелодию, хотя бы более‑менее подходящий бит под мою задумку, но все усилия были тщетны. Меня постоянно сбивала мысль, что эти соревнования будут другие, что у меня ничего не получится, что я оступлюсь, что не оттанцую так хорошо, как танцевала ранее, ибо в этот раз рядом не будет моего главного тренера. Моей мамы, которая переживала за эти соревнования так, будто стояла на сцене там, со мной.

Я выбросила телефон и плюхнулась на мягкую постель, которая и так уже нагрелась от моего прожектёрства и выдохнула. В комнате плясали пылинки под свет солнечных лучей, они кружили вокруг моей ладони, разрезающей воздух и возвращались на свои орбиты. Я наблюдала за этим завораживающим зрелищем, не понимая, что люди находят прекрасного в таких обычных вещах.

Пытаясь разглядеть что‑то волшебное в хороводе пылинок, захвативших мою комнату, я задумалась о том, какого это быть человеком, влюблённым в жизнь. Может волшебство и чудо присутствует только в хороших жизнях? Если у меня она совсем не такая, значит, мне не суждено было чувствовать радость или мимолётное счастье от простых вещей…

Почему‑то, когда я была ребёнком, мне не доводилось об этом задумываться, получать осознанное удовольствие от чего‑то несущественного. Все блага и прелести жизни были такие обыденные, что я и не задумывалась, что кто‑то может жить не так, хоть родители и всегда прививали мне чувство особенности и возвышенности среди других детей.

Мои размышления прервал уже неоднократный звонок на телефон, разрывающийся где‑то на полу возле кровати. Я нехотя подняла телефон в момент, когда звонить перестали ,и увидела десять сообщений от…

"Стас?!"

И три пропущенных звонка от него же.

"с каких это пор я ему понадобилась?"

Телефон в руках снова завибрировал и на экране высветился входящий звонок. Сердце пропустило один удар, я быстро ответила и подошла к окну, захватив с собой пачку Black & Gold.

– Алло? – сказала я в трубку, поджигая один конец сигареты.

– Здравствуй, принцесска. – послышался весёлый голос в телефоне. – Не занята?

– А если скажу, что занята? – улыбаясь ответила я.

– Тогда я отменю все твои дела.

– Ну тогда можешь не переживать, я только что подумала: умереть от скуки.

– Я везунчик.

– Я внимательно слушаю. – скучающим тоном сказала я и выпустила сладкий дым. На самом деле меня распирало от любопытства

– Через десять минут я буду у дома, будь готова. – ответил он и отключился.

"всё же это лучше, чем убивать время здесь, в этом огромном, но таком тесном доме"

Мой образ как всегда полностью соответствовал мне и моему настроению. Полосатый длинный свитер, чёрные лосины, тугая длинная коса и чёрная кепка с слишком закруглённым козырьком. Переодеваясь, я снова избегала взглянуть в зеркало, чтобы не увидеть худых ключиц, торчащих рёбер и синяков практически по всему телу. Уже позеленевший ободок на шее всё не хотел сходить, поэтому мне пришлось поднять горлышко свитера выше.

Через десять минут я поправляла чёрную кепку и натягивала высокие ботфорты. Очки, перчатки и маска, что всегда находились в моей сумке. Пистолет я брать не стала, но взяла с собой мелкий перцовый баллончик.

"и чем он мне поможет?" – посмеялась я сама над собой, но тяжесть в сумке придавала уверенности.

Я вышла на улицу, закрыла дом и сразу увидела подъезжающую чёрную тачку. Она не была похожа на папину. Если у папы был новенький деловой Mercedes – AMG 63 4Matic, то подъезжающая машина была более элегантная, совершенная иномарка Porshe Macan, которую Стас приобрёл ещё два года назад. Она блестела под редкими, но яркими лучами солнца и будто подмигивала мне. Какой хозяин, такая и тачка – неудивительно. Я открыла дверь сразу, как она остановилась и вальяжно села на сиденье рядом с водителем.

– Я не заставил тебя ждать? – с лёгкой улыбкой спросил Стас.

– Ничуть, ты сама пунктуальность. – опустив зеркальце ответила я.

– Тогда поехали.

Мы рванули с такой скоростью, что я вжалась в сиденье.

– Эй!