Покорять, а не быть покорённой

– А у меня есть выбор? – тихо рассмеялась я.

Всю дорогу до дома мы обсуждали новенькие кафешки, фильмы и погоду на ближайшую неделю – всё, кроме сегодняшнего события.

– Никакого снега. – грустно сказал Дэни.

– Не похоже на Москву. – подметила я.

– И то верно.

Я обернулась назад и подметила, что мужчина в сером пальто уже почти десять минут идёт за нами, соблюдая дистанцию тридцать метров.

"как эти шпионы меня уже достали!"

Взглянув на друга, я заметила то же самое выражение, как в школе – потерянный взгляд.

– Не похоже на Дэниела. – выдохнула я.

– И то… стоп, что? – он прояснил взгляд. – Ты о чём?

– Я о твоей грустной физиономии.

Он резко остановился и посмотрел мне в глаза. Сейчас они были ярко голубыми, будто воплощение самого океана. Но помимо океана, в них был какой‑то холод, почти лёд. Что‑то он пытался найти в моих глазах, и я дала ему на это разрешение. Что‑то было с ним не так, и я очень хотела помочь, но всё, что я могла сделать, это просто смотреть ему в глаза. Через некоторое время он опомнился и крепко сжал меня в объятиях. Я улыбнулась и тоже его обняла. С того момента никто не сказал ни слова, мы дошли до дома держась за руки, и перед тем как разойтись, снова обнялись.

Подойдя к воротам и обернувшись, я окинула его осторожным взглядом. Что‑то тревожило этого парня, хотелось узнать что. Я зашла в дом, который по размерам больше походил на особняк. Моя любимая тюрьма.

Царила гробовая тишина. Я знала, что папа не дома, поэтому, чтобы не дать воспоминаниям возможность взять надо мной верх, я поскорее чем‑то решила заняться. Пройдя несколько шагов к шкафчику в прихожей, я повесила легкий кардиган на крючок и повернулась лицом к гостиной. Я прошла несколько метров и оказалась между двумя высокими колоннами, которые тянулись в два этажа.

Прихожая и кухня – это одно большое помещение, я встала по середине прихожей, прошла еще десять шагов и упёрлась животом в длинный стол, рассчитанный на двадцать два человека; когда я прошла половину стола, а это еще пять шагов, я посмотрела на право – в десяти метрах от меня была комната, слева, на таком же расстоянии от стола была такая же. Я прошла оставшийся кусочек стола и оказалась перед так называемой "барной стойкой": на верху висели бокалы, а туманно‑голубое покрытие стола их отражало. Там, за стеклом, в шкафчике, стояли различные напитки. Я не стала подавлять желание опустошить одну из них, поэтому открыла стеклянные дверцы, достала бутылку мартини и не отходя далеко от кассы открыла и её.

– Сегодня можно, есть повод. – крикнула я, подняв бутылку в руке и сделав несколько глотков прямо из горла.

Я отсчитала ещё десять шагов до ступенек, которые вели на второй этаж и поплелаь туда прямо по ним. Попав в коридор со свисающими с плинтусов китайскими светильниками и с тремя в комнатами, я направилась в среднюю – мою.

Мой дом представлял из себя симметричный особняк, отделанный мрамором и перламутром везде, где это возможно. Черное и розовое золото, красное дерево и бронированные окна. Восемь комнат, не считая двух кладовок, котельной, двух ванных комнат и прихожей. И всё это когда‑то было мне родным.

"перламутр, колонны, кофе"

Я мотнула головой, не дав воли моим мыслям и попыталась расслабиться, опустошив бутылку с мартини ещё на несколько глотков. Я знаю каждый миллиметр этого дома, каждую щель и дырочку, я знаю сколько шагов от кустика к другому кустику в нашем дворе, и наизусть знаю время, за которое неторопливым шагом можно спуститься по ступенькам. Родители отлично позаботились о том, чтобы я запоминала и анализировала всё что вижу. И теперь это вошло у меня в привычку.

Я зашла в комнату и первым делом заметила будильник, которму сегодня не сладко пришлось с утра. Да, у него была непростая судьба, раз он попал ко мне в руки. Я попыталась вспомнить: откуда он у меня. Если я не ошибалась, то этот будильник мне посоветовал врач‑сомнолог, на одном из сомнительных приемов по совету директрисы со школы. Он сказал тогда, что у этого будильника несколько звонков с разницей в одну минуту. Первый – самый тихий, второй – хорошо слышный, а третий – ужасно громкий, и мол чтобы не слышать невыносимого писка последнего звонка, твой организм будет как можно быстрее пытаться его отключить, а чтобы его отключить, надо ответить на его мониторчике на несколько вопросов, помогающих проснуться мозгу и нервной системе человека.

Оказывается, он не окончательно сломался, от него просто откололся кусочек пластика.

"живучая тварь" – нахмурилась я и стала думать, как же от него избавиться, чтобы не применять много усилий.

На раздумья меня не хватило, я просто выпила ещё своего волшебного напитка и уснула. Как и планировала.

Мой короткий дневной сон прервали шаги по коридору. По инерции я метнулась к тумбочке с оружием и стала ждать. Я ещё не совсем проснулась и еле видела руки перед собой. В дверь постучали, и поняв кто это, я с облегчением опустила оружие. Хотя облегчением я бы это не назвала, ведь все мышцы в теле напряглись – папа третий раз за все эти шесть месяцев постучался ко мне.

– Можно. – нахмурилась я.

Дверь распахнулась, и в проходе я увидела высокого, брутального, сероглазого мужчину.

– Привет. – сразу сказал папа полушепотом.

Я ему ничего не ответила, но от тумбочки отошла.

Мы с ним обменялись взглядами, намекнув на то, что оба помним про сегодняшнюю дату. Если с мамой у нас было что‑то вроде ментальной связи, то с папой мы могли понять друг друга по глазам. Я не отвела взгляда от его лица, сегодня оно было намного измученней чем вчера. Его глаза изучали комнату, в них читалась какая‑то мысль. Он будто выжидал подходящего момента чтобы что‑то спросить или сказать. Но он ошибался, если думал, что его молчание меня как‑либо смутит… в такой обстановке я проживаю уже полгода.

– У меня нет времени на готовку, да и ты, наверное, устала. Так что придётся заказывать еду. Что ты будешь? – неожиданно произнёс он.

Это было однозначно не то, о чём он думал.

– Рыбу.

– Что?

– Хочу рыбу, неважно какую, только не сырую. – я сделала глубокий вдох и стала поправлять постель. Мне было крайне неудобно находиться с ним в одной комнате, да и ещё так долго.

– Хорошо, еще какие‑то пожелания?

Я на него серьёзно взглянула.

– Да, отошли своих людей куда по дальше, пока я не пристрелила одного из них.

Папа понял, но с удивлённым выражением лица спросил:

– Каких людей?

– Которые за мной шпионят.

– Охраняют? – поправил меня папа.