Поздний экспресс
– Уволь меня от подробностей! Сейчас стошнит! – Надя пытается уйти в очередной раз от надоевших откровений подруги.
– Ревнуешь уже? – усмехается та. – Завидуешь? Поздно, не отдам!
– Больно надо, – фыркает Надежда. – Он мне как брат! Это почти инцест!
– Это хорошо, – кивает Лиля. – Потому что Вик – мой. Слушай… знаешь, какое у него тело… Такие мышцы… Ты в курсе, что у него зеленый пояс по карате?
– Да, – немного раздраженно отвечает Надя. – Естественно, знаю!
Как ее уже утомили эти Лилькины панегирики в адрес Баженова. Тоже мне принц нашелся!
– Надька…
– Не сейчас!
– Но послушай же! Мы вчера…
– После пары!
Вот же влюбленная курица! Кто перешептывается на лекциях?
Надежда убирает тетрадь в сумку.
– Ну что там у тебя такого спешного?
– Слушай, Надь, мне кажется, что у него кто‑то есть.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, у кого это «у него». Надя с Лилькой отправляются в кафетерий. Садятся за столик и заказывают кофе. Сегодня кофе кажется совсем невкусным, и зябко как‑то… Уже почти весна, но на улице зябко и сыро. Надя ежится в тонком свитере, сожалеет о снятом пальто. Кофе хоть и безвкусный, но горячий, этого не отнять.
– Лиль, я понятия не имею, что у него и кто! Что там у тебя? Не получается слона за хобот в зоопарк отвести?
– Фу, как грубо! Надь, ты чего?
– Извини, – морщится Надя. – Заболеваю, наверное. Знобит что‑то… Ну так что там у вас?
– Слушай, я не знаю… Он меня хочет, это очевидно. И то, что я его хочу, тоже ему очевидно должно быть. Но уже три недели прошло… Нет, у нас дело двигается, но… будто он не решил, нужна я ему или нет, понимаешь?
Лилька настолько расстроена, что Наде ее жалко. Надо же, Вектор умеет выпендриваться! А с ней всегда такой смирный.
– Да ладно тебе. Посмотри на себя. Никуда он от тебя не денется. Просто он… – Надя вспоминает Лилькины же слова, – джентльмен. Он тебя уважает.
– Думаешь, в этом дело?
– Конечно.
На самом деле Баженов – кретин. Уж трахнул бы Лильку, всем бы жизнь облегчил, включая себя, Лилю и ее, Надю. Достал уже Лилькин душевный стриптиз. И когда только это закончится!
* * *
Явившаяся только к перерыву во второй паре Лилька, а точнее, ее идиотски счастливое лицо яснее ясного сказало: Бастилия пала. Слава богу! Вектор, ты наконец‑то сделал это! Аплодисменты! Теперь Надю оставят в покое.
Не тут‑то было. Порыв Лильки поделиться подробностями «взятия Бастилии» она пресекла. Хотя все‑таки пришлось выслушать о том, что, собственно, Бастилия… хм… сама набросилась на бедную, ничего не подозревающую Лилю.
– Надь, мы заснули под утро только… на пару часов. А потом еще раз, когда проснулись…
– Лиля!!!
– Прости‑прости… – счастливо смеется подруга. – Я понимаю. Просто он такой… я даже не представляла, что бывают такие парни… Он стоил того, чтобы столько ждать! А как он…
– Лилька, у тебя стыд есть? И совесть?
– Нет. – Подруга по‑кошачьи потягивается. – Это был лучший куннилингус в моей жизни. Идеальный.
– Что?! – Надя все‑таки поперхнулась кофе, и белый джемпер окропился безобразными коричневыми пятнышками. Гадость какая! Как теперь на занятия идти? – Вот кто ты после этого, Богданова?!
– Прости засранку, – у Лильки совершенно невиноватый вид. – Я твоя должница.
Для должницы Лиля вела себя просто отвратительно. Надю уже реально тошнило от всех этих подробностей. Ладно бы, черт с ним… с тем, какой он умный… Это Надя и так знала… И как с ним интересно… И это правда, Вектор клевый, когда не злой, как собака. Но ей совершенно не нужны были подробности о том, какое у него, оказывается, фантастическое тело. Ох, какие у него плечи! Ах, какие сильные руки! Ой, пресс кубиками! А какая задница! Да пофигу ей, какая у Баженова задница! И то, что он классно целуется, ей тоже пофигу! И про прочие его интимные таланты она тоже слушать не желает, будь хоть как они хороши! И уж совершенно точно она не желает знать ничего про впечатляющий размер в некотором месте… О, ее уже тошнит от Баженова!
Глава четвертая
Наивность – это когда улитка,
ползущая по рельсам, почувствовав приближение
поезда, прячется в свою раковину.
С просторов Интернета
Глаза бы ее не видели этого противного Вектора, но как назло – закапризничал ноутбук. В мастерскую – долго, а Баженов – это быстро и надежно. Вик, к слову сказать, даже вредничать не стал, согласился приехать беспрекословно. Будто соскучился.
Надежда открыла ему дверь.
– О, Виктор! – На звонок в дверь в прихожую вышел отец Нади. Он обрадованно протянул гостю руку, здороваясь. – Привет, давненько ты к нам не заглядывал.
– Вы же знаете, Стас Саныч, – Вик ответил на рукопожатие, – дипломирование. Времени не так уж и много.
– Да уж понимаю, – усмехается Соловьев‑старший. – Есть будешь?
Вик хотел отказаться, не голоден был, но, вспомнив таланты Надькиного отца, решил уточнить:
– А что у вас есть?
Отец засмеялся.
– Ах ты, жук! Курица есть в медовой корочке. И буйабес… вчерашний, правда.
– Бу… что?
– Уха, – усмехается Надька, подталкивая его в спину в сторону кухни. – Это папа умничает. Иди уже есть. Или не будешь?
