Предатель. (Не) его семья

Я хорошо помню объятия Паши через пелену сна, вот только просыпаюсь в постели одна. Становится сразу холодно и грустно. Неужели ушёл! Приглушённый звук где‑то в квартире искорками радости откликается в сердце, неуклюже поднимаюсь с кровати, спишу на выход из комнаты, по пути поправляю смятый сарафан.

Мне бы умыться, сменить наряд, но я поскорее хочу увидеть Пашу, обсудить его поведение, его сестру. Не хочу больше быть на вторых ролях, я жду от него ребёнка, живу в его квартире, любим друг друга, я прекрасно слышала его признание, когда он прилёг рядом. Мы пара, но, к сожалению, пока не муж и жена.

Звук идёт из кухни, а значит любимый там, я уверена, это он! Ногами передвигаю, как можно тише, почему‑то не хочу, чтобы Паша услышал меня, раньше, чем увидит. Из кухни раздаётся громкая трель мелодии телефона, такая мелодия стоит у любимого на звонке, что подтверждает его наличие в квартире.

– Слушаю, – раздаётся до мороза по коже, холодный голос любимого, точно такой же, каким он разговаривал со мной в парке!

Останавливаюсь в двух метрах от входа на кухню, мне становится интересно с кем сейчас разговаривает мой любимый.

– Нет, не получается, – продолжает разговор, явно отвечает на вопрос собеседника, – появились неотложные дела, тебе придётся поехать одному, ты за старшего, если появятся какие‑то проблемы, сразу звони, – говорит Паша, а я понимаю, что разговор о работе.

Вот только какие неотложные дела, и куда и кому придётся ехать одному?

– Нет, Алина и девочки в полном порядке, образовался небольшой пустяк, но утрясти его необходимо.

Об упоминании его сестры и племянниц, волна ревности прокатывает по всему телу. Я не знаю кто именно сейчас беседует с Пашей, но меня задевает, что интересуются не мной, беременной, практически женой, а Алиной и девочками, словно меня и нет в жизни Астахова.

– Ты правильно понял, и сам понимаешь, никто не должен знать, так что держи свой язык за зубами, иначе пойдёшь подворотни подметать, – неожиданно бросает угрозу любимый своему собеседнику.

Про что должен молчать этот человек? Почему Паша ему угрожает?

– Мне плевать, как ты будешь выкручиваться, он не должен знать где я! – рявкает Паша.

Вздрагиваю от такого крика, рукой хватаюсь за стену, второй прикладываю к губам, чтобы не выдать себя.

– Тупица, – цедит сквозь зубы Паша, и по грохоту понимаю, что он телефон свой на стол бросил, – олух недоделанный, зря ему мать доверилась, – бросает недовольно.

Я ничего не понимаю, но чувствую, что на глаза Паше лучше не появляется, он зол, даже хуже, чем в парке. Тихо пячусь назад, рукой скольжу по стене, но совсем забываю про тумбу с вазой, что стоит в коридоре и роняю её. Громкий звук разбитого стекла оглушает, вскидываю руки вверх, зажимаю уши, зажмуриваю глаза. Быстрые шаги по кухни. Боже, так глупо выдала своё присутствие.

– Мила! – голос Паши покрывает всё тело табуном мурашек, – ты поранилась, детка? – из холодного его голос становится взволнованным, тревожным, – как ты так, а? – в секунды оказывается рядом, словно пушинку подхватывает на руки, – посмотри на меня, – произносит требовательно.

Подчиняюсь, открыла зажмуренные до этого глаза, смотрю на любимого. Глаза чёрные, словно сама тьма в них клубится. Именно в эти глаза я изначально и влюбилась! Никогда таких не видела.

– Ты поранилась? – смотрит пристально, словно мысли мои прочитать пытается, хотя порой мне кажется, что так и происходит.

– Нет, – качаю головой, хотя даже не знаю, но боли точно не чувствую.

– Аккуратнее нужно, помни, ты не одна, – опускает взгляд на мой живот, – сына береги, – словно приказ отдаёт, возвращает взгляд обратно к моим глазам, – идём кушать, я приготовил овощи на пару, тебе обязательно их нужно есть, ты без меня тут совсем распустилась, половина продуктов выкинуть пара, ты должна хорошо питаться, глаз да глаз за тобой, хоть одну не оставляй, – недовольно произносит любимый.

Его слова затрагивают обиду, что скручивает меня после его поступка в парке.

– Вот и не оставляй! – бросаю с обидой, – я устала сидеть в этой квартире одна, я беременна, мне внимание нужно, а ты это внимание своей сестре уделяешь, и то, как ты поступил сегодня…

– Тишшш, – неожиданно крепко, вжимает в себя, перебивает, и следом накрывает мои губы своими.

Но вместо ожидаемой ласки получаю кусачий поцелуй, после которого на языке ощущается привкус железа.

– Такого больше не повторится, я клянусь, Мила, – отстраняется от моих губ, – я понял свою ошибку, Алине пора жить своей жизнью, а мне своей, – и вновь его губы на моих, но теперь как и всегда, ласково, любя.

– Паша…, Паша остановись, – шепчу сбившимся голосом, чуть не задыхаюсь от такого жадного поцелуя любимого.

У нас всегда так!

Но любимый не останавливается, его губы, руки, скользят по моему телу, я даже не заметила, как оказалась на нашей постели.

– Паша, – зову мужчину требовательно, ладонями обхватила его лицо, тяну вверх, заставляю посмотреть на меня.

Его руки застывают на моих обнажённых бёдрах, платье моё уже где‑то на полу, только нижнее бельё осталось и скрывает самые интимные места.

– Ну что такое? – с нескрываемым недовольством в голосе спрашивает мой мужчина, его взгляд полыхает чёрным пламенем.

– Мне нельзя, – напоминаю о запрете врача, чуть не плачу от разочарования.

Мне так хочется ощутить его любовь, растворится в нём.

– Чёрт, – прикрывает глаза, лбом упирается в моё плечо, – совсем забыл, ты такая соблазнительная, что я мозгов с тобой лишаюсь, забываю всё к хренам, – стонет Паша.

Мне до одури приятны его слова, не могу сдержать счастливую улыбку, пальчиками зарываюсь в его волосах на затылке, они чуть длиннее, чем по бокам.

– Я люблю тебя, – шепчу, прикрывая глаза, улыбка продолжает сиять на моём лице.

– Ты даже не представляешь, как я тебя, люблю, – приподнимает голову.

Открываю глаза, встречаюсь с глазами любимого. Мой мужчина, родной, самый дорогой.

Как я рада, что жизнь столкнула нас! Я даже и не мечтала о таком мужчине, всегда представляла рядом с собой совершенно другого человека. Ни такого властного, более спокойного, ни с чёрными, а голубыми глазами, выше меня, но не на целых две головы, старше, но не на восемь лет. Паше тридцать два, и меня это не смущает, как я думала раньше.

По комнате раздался весьма неприличный звук, мой желудок напомнил о своей пустоте.

– Говорю же, ты лишаешь меня здравых мозгов, – качает головой осудительно.

Словно я и правда в чём‑то виновата.

– Пойдём, буду кормить тебя, я взял отпуск, так что две недели я полностью в твоём распоряжении, а главное буду следить за твоим питанием, – встаёт с постели, протягивает мне руку.

– Аааааа! – радостно взвизгивая от услышанного, как можно быстрее поднимаюсь, прижимаюсь к крепкому торсу мужчины.